Страница 19 из 277
– Лизун, Ворюга и Шахтер, – посоветовал Анхельм. Рин зашлась смехом, потому что герцог очень точно подметил повадки щенков.
– У этого быстрые ноги, назовем его Хайа, – ткнула она пальцем в первого спящего муриана. – Этот вынослив. Назовем его Цуйо. А этот любит лизаться, значит, он добрый и любвеобильный. Поэтому назовем его Айко.
– Это на аириго? Я не очень-то хорошо знаю твой язык…
– А тебе и не нужно его знать, – хмыкнула Рин и кое-что вспомнила. – Кстати, кто копался в моем дневнике и подделал мою подпись, а?
Анхельм так очаровательно смутился, что она едва сдержала смех.
– Я все равно почти не могу читать то, что ты пишешь… – замялся он. – Ну, ты же понимаешь, для чего нужна была подпись? Ты бы в жизни не согласилась, а там не было условий, чтобы поговорить нормально…
– И где в твоих словах логика и последовательность? – Рин ткнула его пальцем в бок. Герцог сжал ее ладонь и поцеловал в щеку.
– Прости меня, пожалуйста.
– Сразу бы так, – смягчилась Рин. – Аферист ты, конечно. Я чуть не облысела, когда этот мерзавец Феликс Миллер рассказал, что именно я должна подписать.
– Почему мерзавец? – не понял Анхельм.
– Руки распускать начал и с идиотскими предложениями пристал.
Анхельм нахмурился, и Рин ощутила, как в нем поднялась волна ревности.
– Эй-эй! Спокойно! Я его сразу поставила на место, все хорошо.
Анхельм вздохнул и покачал головой.
– Все равно остался неприятный осадок. Мерзавец… раздавлю его в пыль. Прости, что я взвалил на тебя еще и это, хорошо? – Анхельм снова поцеловал ее, прижав к себе.
– Не за что извиняться. Да и давить в пыль его незачем: лет через пять на тот свет отправится, у него какая-то опухоль. Кстати, что это такое?
– Это злокачественное образование в организме. Да, это смертельно в большинстве случаев… Даже не предполагал, что у него такие проблемы. Может быть, ему все же можно помочь?
Рин некоторое время молчала, прежде чем ответить:
– Феликс сказал, что даже Кастедар не может это вылечить. Но дело в другом. Феликс Миллер для меня человек далекий, как Змеиный океан. И такой же неприятный. Я не горю желанием спасать его или помогать ему. У меня своих забот хватает.
– Прозвучало черство…
– Анхельм, я помогаю только тем, кто явно нуждается в помощи и просит о ней. Феликс Миллер в моей помощи не нуждается. Он назвал меня твоей подстилкой и посчитал, что я могу обмануть тебя, исчезнув с твоими деньгами. Человек имеет наглость судить подобным образом о людях, которых совсем не знает. Он считает, что женщины хотят от мужчин только доступа к кошельку. Болезнь – это наказание за плохое отношение к окружающим, к себе, своей душе, своему телу. Боги хотят, чтобы Феликс изменил отношение к жизни, и они дали ему испытание, последний шанс. Если он изменится, то будет жить. Если нет – умрет.
Анхельму на это ответить было нечего, поэтому он открыл ежедневник и стал читать свои записи.
– Через десять минут придет помощник казначея, – сказал он, глядя на большие часы с маятником, стоявшие в углу. – Потом у меня встреча с мэром Кандарина. Ужинаем мы с тобой в гостях у Адриена и Оливии Клайс…
– Это кто?
– Адриен – глава торговой гильдии Клайс, у нас с ним намечается большое дело по серебряным рудникам. Оливия – его жена. Они оба занудные до невозможности, так что просто потерпи. После ужина мы поедем в Девори, там меня ждет руководитель театра, у него было ко мне какое-то важное дело. Переночуем в гостинице, утром поедем в Кандарин.
– Да туда из Девори целый день добираться!
– Вот именно. Но пропустить переговоры с союзом рабочих я не могу, поэтому встанем в четыре утра. Нужно еще как-то выкроить время, чтобы подстричься, да и дантисту показаться: зуб стал ныть. Врач, который лечит мои легкие, прислал два гневных письма, что я уже полгода не появлялся, и скоро он нагрянет собственной персоной. Не хотел бы я этого, так что надо как-то исхитриться и уместить в расписание визит к нему.
Анхельм некоторое время водил карандашом по исписанной странице.
– Мм-м… в пятницу есть два часа перед собранием глав торговых гильдий в Кандарине. Отлично, заодно успею договориться по поводу лечения мамы и папы.
– А что с ними? – спросила Рин.
– У отца артрит, ноги болят, а у мамы по весне снова спину схватило. Их давно пора отправить на воды в Лилли, я все тяну кота за хвост. Жаль, что Милли тоже должна поехать с ними: один я вообще повешусь. Что делать? – риторически спросил он и уткнулся носом в волосы Рин.