Охотничий пес

Он и был псом.

Охотничьим псом.

* * *

Внутри груди что-то навязчиво постукивало, и он не сразу понял, что стучит его собственное сердце. Иен приоткрыл глаза, и в них ударил луч света из окна гостиничного номера "Проходного двора". Он откинул в сторону накрахмаленные простыни и ощупал грудь. Она была целой, только кое-где виднелись застарелые шрамы и белесые рубцы. Он был худощав, как никогда. Он, поморщившись, выдернул трубку капельницы, и поднялся с кровати, что было трудновато - ноги плохо слушались, он подковылял к окну, открывая нараспашку, в лицо ударил морозный эфир и скоп снежинок-мотыльков.

Была глубокая зима, середина обледенелого сезона.

Захлопнув окно, он спешно набросил на себя одежду, которая висела мешком, и вбежал в ванную комнату.

В зеркало на него смотрел совершенно чужой человек: лицо похудело до неузнаваемости, нос искривился в сторону, а еще была охровая борода. Он трогал лицо, пытаясь себя узнать, затем оставил это дело и выскочил в безлюдный коридор.

- Кто-нибудь здесь есть? - он не узнал свой голос.

Иен прошелся вдоль коридора, и, придерживаясь рукой воткнутые в стену рожки, добрался до номера Ханны и постучался, но никто не ответил. Он прошел дальше и постучал в номер Анны, но и там никого не было. Его одолела усталость, и он спустился на пол, прижавшись спиной к стене, и задремал. Когда он открыл глаза, он снова оказался под одеялом в кровати, а перед ним появились Маркус и Ханна, Анна же безучастно стояла возле окна, а черный пес Збынек радостно лаял, прыгнув ему прямо на колени.

- Очнулся? - улыбнулся Маркус, у Иена возникло чувство, что тот слегка постарел.

Ханна схватила его за шею, обняв, и он не стал противиться, ибо у него не было сил.

- Ханна, отпусти его, задушишь же, - рассмеялся и улыбнулся по-отечески Маркус.

- Что... что произошло? - спросил Иен и опять-таки не узнал свой голос.

- Василиск здорово ужалил тебя, ты был при смерти. Девчонкам пришлось побегать за ним. Когда я делал противоядие, был уверен, что уже слишком поздно. Но ты выжил. Правда, пробыл какое-то время в коме, - ответил апотекарь.

- Сколько? - просипел он, и на этот раз ему ответила Анна, не поворачиваясь:

- Почти полгода прошло.

Встать с постели ему не позволил Марк, он утверждал, что ему еще некоторое время нужен сон, но ему позволили подкрепиться вкуснейшим свекольным супом с индюшкой, клецками, картофельным пюре с тушеным в луке мясом и подливой и медовым песочным тортом с взбитыми сливками. Это был лучший прием пищи в его жизни, да и не мудрено: он не ел полгода. Все это время его кормили парентеральным путем. Он чувствовал себя на седьмом небе - он был жив и вырвался-таки из снежного ада.

- Кстати, - вдруг заговорила Анна, опалив Иена белесым глазом. Еда застряла в пищеводе водорослевым комом. - С днем рождения.

День рождения? Сегодня? Иен перевел взгляд на занавешенное прозрачной гардиной окно, шел озорной снег, подхваченный веселым ветром.