Охотничий пес

Девичий голос снова вернул в солнечный день, когда ему было семнадцать лет:

- Иен, - повторила она, глядя в его лицо.

Он лежал на спине, она склонилась к нему, щекотно касаясь золотистыми локонами щек. Вечернее солнце заливало ее кудри пунцовеющим ореолом.

Иен зажмурился, тщась понять, где, черт возьми, он сейчас находится: он ждет смерть от лап лучафэровой гончей, навсегда покидает стены монастыря в сопровождении пчеловодов или находится в штаб-квартире Секретария с Анной? В голове была каша, он вспоминал все сразу... Как, например, то, что его имя на староархском звучало как "божий дар", Иенатарис, а по-современному, Иен. Его названным отцом, принимавшим как своего родного, стал батюшка Фауст, и он же был единственным, кто по-настоящему любил Иена. Но когда он уходил вместе с государственными шпионами экзархия, то ни разу не обернулся для того чтобы увидеть отца в последний раз.

Отец всю его жизнь талдычил одно и то же: "никогда никому не говори о своем нюхе", и Иен думал, что он подозревал в нем мага, потому слушался и напрямую никогда не заявлял во всеуслышание о своем запретном таланте.

Да, казусы иногда случались, но люди просто принимали его за чудака и сторонились, и однажды он затеял пари с деревенскими мальчишками в таверне, когда был подростком. Ему завязали глаза и два-три часа подсовывали еду, рыбу, тряпки всех присутствующих, требуя идентифицировать их принадлежность. Он угадывал раз за разом, ни разу не ошибившись, и его безусловные таланты приветствовали бурными овациями, будто он какой-то фокусник в цирке.

Пчеловоды, которых все в округе давным-давно знали как неразговорчивых братьев-рыболовов, шпионили за всеми, на предмет запрещенной деятельности, они видели, какое шоу он устроил накануне. Только в штаб-квартире тайной полиции ему объяснили, что он - редчайший случай, и его обоняние обязано послужить на благо всей империи.

- Иен, - она повторяла и повторяла его имя, будто он ее не слышал. - Что случилось?

- Ничего такого, не беспокойся, - солгал он.

В ее красивом лице читалось неверие, она смотрела на него с какой-то материнской укоризной.

- Это снова сделали близнецы? - констатировала она, это был не вопрос.

Он потупил взгляд в сторону, и она все поняла без слов.

- Сильно болит? - спросила она.

- Не очень, - опять солгал он. - В этот раз просто кровь течет, никак не остановится. Нос не сломан, если ты об этом хочешь знать.

Из его ноздрей торчала вата, пропитанная кровью, лицо оттеняли ссадины и лиловые гематомы. Майкл и Аластер Хиггонсоны были однокашниками и злейшими врагами Иена за время магоборческой подготовки с момента его появления в Каерфелле. Они оба были родом из Орлика, шахтерского городка на севере, где родились в неблагополучной семье. Родители часто били близнецов, запирали без еды на несколько дней. Они выросли склонными к членовредительству, частенько сбегали, но суровые зимы гнали их обратно в однокомнатную квартиру в шахтерском общежитии. В голодные годы родители попытались убить детей, но дети убили их сами, сожгли в квартире, подмешав в хлеб снотворное. Они ни капли не раскаивались в убийстве родителей, и их по малолетству отправили в дисциплинарный дом. Очень скоро пчеловоды отправили их в генеральный штаб, где малолетних преступников завербовали в ауто-да-феры.

Работая в паре, они были исключительно эффективной боевой единицей - близнецы обладали невероятной эмпатической связью, это делало их скооперированными. По своей природе они были самыми настоящими палачами, им нравилось убивать, и это доставляло непомерное удовольствие, а уж на государственной службе, тем паче. Со стороны они выглядели нормальными и серьезными учениками, потому дар Иена, позволявший ходить в любимчиках всех профессоров, не прилагая никаких усилий, ужасно раздражал их (как и других). И они периодически били его по носу, чтобы нейтрализовать чудесный нюх. После обучения он не раз с улыбкой до ушей вспоминал тот факт, что на квалификационных испытаниях, когда ему делали иммунитет от магических эффектов, больше половины курса не пережили адаптивный период, подохнув в жутких корчах. Майкл прошел испытание, а вот его брат отбросил коньки. Затем и Майкл беспричинно умер в постели на следующее утро, а виновата во всем - их эмпатическая связь.

- Вставай, пойдем! - улыбнулась Анна и потянула Иена за руку.

- Куда? - растерялся он, но она уже встала с него и бежала впереди.

Он недолго постоял на месте, бросил короткий взгляд на раскрытое окно, и побежал за ней вслед по длинному, украшенному синим с золотой окаемкой ковром, холлу. Слегка отдуваясь, он бежал за ней вверх по закрученной спирали ступеней из темного мрамора. Они поднимались все выше и выше и, наконец, вышли под самую террасу крытого сада, расположенного на последнем пятидесятом этаже небоскреба.

С Иена градом тек пот, он задыхался, дыша по-собачьи через рот.

- Почему мы не воспользовались лифтом?.. - застонал он.

- Только не говори, что ты устал, - усмехнулась Анна, поправив налипшую пружину волос со лба, и он почувствовал, как у него краснеют уши.

- Нисколько, - соврал Иен, схватившись пальцами с порозовевшими костяшками за лестничные перила. - На лифте-то быстрее...

Выдающимся спортсменом он не был, и особенно в семнадцатилетнем возрасте, он всегда был щуплым и каким-то нездоровым, что давало его недоброжелателям еще повод побить парнишку в несколько пар кулаков. Практически всех своих кандидатов тайная полиция составляла из детдомовских детей и малолетних воров и убийц, отличившихся разными качествами. Штаб-квартира Экзархасского Секретария, расположенная в центре Каерфелла, была для них единственным домом и шансом стать полноправными членами общества, а для таких как эти Хиггонсоны, еще и возможностью убивать в свое удовольствие лиц неугодных государству. Были те, кого родители продали, как, например, сделала мать Анны, прожженная алкоголичка и дешевая проститутка.