Страница 32 из 72
Наконец они достигли ручья и какое-то время отдыхали, оставаясь в лесу и созерцая белые поля по другую сторону. Поля плавно поднимались к похожей на коридор тропинке, по которой они пришли сюда всего два дня назад; теперь же казалось, будто прошла вечность. Поток, вспухший сейчас от тающего снега, стремительно летел вперед, булькая и брызгая, сметая с берегов снежные пласты; те сперва храбро пытались не распасться и не потерять белизны, но затем тонули в черных водах и быстро растворялись. Полуденное солнце сияло с высоты, отсвечивало на снегу и наполняло их мирок серебряным светом. Риив достал из небольшого мешочка, который носил на поясе, орехи, грибы и ягоды, и отдыхающие звери с благодарностью их сжевали.
Наб принялся размышлять о том, куда же они идут. До сих пор его мысли были настолько заняты всем происходящим вокруг, что он очень мало задумывался над этой частью наставления Лорда-эльфа, и теперь этот вопрос начинал понемногу вставать перед ним в полный рост. Они шли, чтобы встретиться с девочкой-уркку, которую он видел три лета назад и с тех пор не забывал и которая, по словам Викнора, была частью его жизни и разделит с ним странствия, хотя что должно было случиться с ними после — не знал даже Лорд-эльф. Чем больше Наб думал об этом, тем больше волновался. А еще он обнаружил, что ему не терпится увидеть ее снова. Он вспомнил, как в последний раз взглянул на нее, стоящую и машущую ему с берега речки, ее красное платье и длинные золотые волосы, взъерошенные весенним теплым ветерком, и букет из желтых первоцветов и розового кукушкина цвета, который она набрала для своей матери. Все чудо и магия того дня опять нахлынули на него волной радостного возбуждения; но вместе с радостью пришли неотделимые от нее сомнения, тревоги и страхи, и Наб занервничал. Неужели она так запросто покинет свой дом, родителей и друзей и отправится с ним куда-то, где он и сам никогда раньше не бывал? И тут его остро кольнуло беспокойство: он ведь даже не сможет сказать ей, куда или зачем они идут, потому что она не говорит на языке леса!
Его мрачные размышления внезапно прервал сидящий рядом Риив. По напряженному выражению на лице Наба и по наитию, которое приходит с магией, эльф догадался, что творится в голове у мальчика.
— Верь в могущество Ашгарота и помни, что она из элдрон, — сказал он, — а у тебя есть Кольцо.
Наб обернулся к нему, и эльф тепло улыбнулся, так что все страхи мальчика рассеялись.
— Идемте, — сказал Риив. — Время выступать.
Они поднялись, почувствовав себя посвежевшими, и в несколько шагов дошли до берега; к удивлению животных, они вышли именно там, где упавшее бревно образовало мост, с которого при переправе упал Брок. На этот раз ничего примечательного не случилось, если не считать удивительного способа, которым Риив как будто перепрыгнул через поток: в одно мгновение он стоял в лесу, а в следующее — на противоположном берегу, широко улыбаясь и ожидая, пока переправятся животные. Странным здесь было то, что они так и не увидели его летящим в прыжке.
Вскоре они бодро шли вверх по склону ко входу в коридор, образованный двумя терновыми изгородями, и вот уже снова шагали по нему, покидая величественно мерцающий на солнце Элмондрилл.
Остаток пути прошел в молчании. Животные углубились в раздумья, разбирая рассказанное им Лордом-эльфом на маленькие фрагменты, осмысливая их по одному за раз, чтобы тщательно впитать и усвоить очередной кусочек, прежде чем впустить в мысли следующий, который обдумывался в свою очередь и вставал на место. По мере удаления от Элмондрилла и приближения к знакомым местам они чувствовали себя увереннее и в большей мере хозяевами собственной судьбы; и это тщательное, шаг за шагом, обдумывание и осмысление взаимосвязей всего того нового, что они узнали и испытали, позволило им разобраться в вещах, которые прежде повергали их в недоумение. Набу и Уорригалу понимание давалось проще, чем Броку, который находил большую часть повести Викнора запутанной и расплывчатой; но главное — он понял, что не ошибся в ощущении предназначения, которое испытал, как только увидел Наба. А еще Брок осознал, что ему придется надолго оставить Серебряный Лес и Тару. Когда он задал об этом вопрос Рииву, эльф ответил, что более шести путешествующих вместе животных будут слишком заметны для уркку. На самом деле, даже шестерых было слишком много, но Викнор считал, что с точки зрения безопасности преимущества от сочетания навыков всех отправлявшихся перевешивали недостатки. Кроме того, добавил Риив, Тара была не так сильна, как остальные; вынашивание щенков оставило на ней свой след. Брок причины понял, но они не помогали ослабить боль при мысли о расставании с подругой.
К тому времени, когда солнце короткого зимнего дня начинало садиться, они вернулись на поля, которые вели через возвышенность к тыльной стороне Серебряного Леса, и уже различали на расстоянии верхушки деревьев. Риив остановил их и сказал, что теперь они могут отправиться напрямик к дому элдрон, и поэтому вместо того, чтобы пройти через лес, быстрее будет выбрать дорогу справа от него. При виде знакомых деревьев и пригорков животные остро ощутили тоску по дому, но, успокаивая себя мыслью, что вернутся, как только заберут девочку, они набрались решимости и последовали за эльфом, который направился через поля, вновь уводя их прочь от леса.
Когда Риив остановился опять, уже наступил вечер. Им оставалось чуть-чуть до верхушки небольшого подъема.
— Жилище элдрон находится по другую сторону холма, — сказал он. — Теперь я оставлю вас — вы во мне больше не нуждаетесь. Когда вместе с девочкой покинете Серебряный Лес, идите в сторону того далекого ельника; там вы встанете на верный путь. Прощайте.
Он пропал прежде, чем животные успели попрощаться; серебристый свет, который сиял вокруг него, затанцевал в вечерней темноте и исчез на противоположной стороне изгороди. Их последняя связь с лесными эльфами прервалась, и они снова остались сами по себе.
— Идем, — сказал Наб, и они зашагали по хрусткому насту. Достигнув вершины подъема, животные увидели внизу, в складке между двумя холмиками, небольшой коттедж. Задняя часть коттеджа была обращена к холму, на котором стояли путники, фасад же смотрел на густой лес. Три окна нижнего этажа светились; в двух из них свет был с теплым оранжевым оттенком, а в третьем, с торца, его подкрашивало красное мерцание. Из трубы с ближней стороны коттеджа отвесно вверх тянулся дымок, и в холодном воздухе стоял сильный запах горящих поленьев, напоминавший животным об осени. Наб окинул взглядом серо-стальное вечернее небо, белые замерзшие поля и лес, такой темный и недружелюбный в свете первых звезд. На миг его охватило необъяснимое желание оказаться внутри дома, в тепле и безопасности, укрыться от холода ночи. Оно пришло откуда-то глубоко изнутри него и исчезло так же быстро, как и появилось, но оказалось настолько сильно, что всякий раз, как он вспоминал этот момент, в нем просыпалась глубокая грусть.
Они тихо спустились по склону и вскоре пробрались сквозь грубый штакетник, отделявший поле от сада на задах дома. Садик был невелик, и его окружал ряд деревьев, которые росли так близко друг к другу, что образовали высокую изгородь. Животные собрались под ней, чтобы решить, что теперь делать.
— Думаю, будет лучше, если я подойду к ней один, — прошептал Наб. — Она может напугаться, если увидит сразу всех нас троих; меня, в конце концов, она встречала раньше.
Уорригал и Брок согласились. Филин взлетел на одно из деревьев, где сел на ветку, с которой у него был хороший обзор всей задней части дома, а барсук слился с тенью — настороженный, напряженный, готовый в любой момент выскочить и прийти на помощь. К собственному удивлению, Брок понял, что упивается моментом; по его прикидкам, особой опасности не было, а та, что была, отвлекала его мысли от будущего и давала хоть сколько-то пожить текущим мгновением. К приключениям подобного рода он привык задолго до появления Наба и теперь чувствовал, что давненько уже не распоряжался сам собой так же свободно, как сейчас. Он устроился под нависающими ветвями одного из деревьев, спиной к стволу, и, выглянув, увидел, что Наб достиг конца живой изгороди и ползет вдоль стены коттеджа к первому из окон. Последний вечерний свет уже почти исчез, надвигалась ночь. На фоне темнеющего неба барсук увидел одинокого грача, летящего домой, и внезапно его охватило желание вернуть старые дни; тогда примерно в этот час он вылезал бы из логова на вечернюю прогулку. Теперь все это изменилось; их жизни забрало в свои руки предназначение.