Страница 18 из 19
Ванечка даже жестикулировать начал, пытаясь усилить впечатления от слова бардак.
— Мама, это действительно ты? – вдруг выдала дочь.
Бабушка и внук покачали головами, осуждая сообразительность дочери.
— Ванюша, скажи ей, я сейчас сплю, и мне снится, что я с вами общаюсь. Но говорю правду, потому как вдруг это не сон, а возможность дать вам весточку.
— Бабуля, – воскликнул малыш, – ты не спишь, ты со мной говоришь и у тебя отличная причёска.
Женщина смутилась, Верна слишком буквально поняла «приподнять волосы» и разработала средство, не дающее волосам лежать, только торчком стоять.
— Но мама, как же ты так? – послышался новый вопрос от дочери.
— Не знаю Марусь, целый день было предчувствие, что что-то случится, но такого я сама не ожидала. Бац и всё.
Малыш тут же с важным видом передал всё маме.
— И…как там?
— Не очень, доченька, но я пристроилась.
— Бабушка, ты таешь, – воскликнул внук.
— Ванечка, все документы в комоде. Я вас всех люблю. Будьте счастливы, – крикнула напоследок женщина, уже осознавая, что удаляется от родных и просыпается вся в слезах.
«Ну, вот и ладно», – успокаивала она себя, – «главное, чтобы они там не тревожились. Ведь умереть, одно, а бабушка живая, здоровая в другом мире, это другое».
Привела себя в порядок, потом подумав, что необычайный сон, скорее всего подарок от сущности, крикнула.
— Дедушка Нарие, спасибо за возможность дать весточку о себе.
— Да, ладно, чего уж там. Твоя тревога меня доконала, слишком ты впечатлительная. С виду вроде спокойна, а в голове у тебя….
Продолжать не стал. Алёна Игоревна и сама знала, что есть она внутренняя, где всё переживается остро и подолгу, и есть она чиновник, который улыбается, приветлив, вежлив и молчалив. Да, жизнь научила её не раскрываться перед приятельницами, не лезть со своей правдой и порядочностью к другим, отступать и прогибаться. Но и всепрощением она не страдала, время всё расставляло по своим местам, и, если подворачивался шанс отдать долг, она это делала не терзаясь.
Уснуть больше не получилось и, устроив себе ночное чаепитие, Алёна Игоревна с трудом дожидалась утра, гоняя мысли о дочери с внуками, о бывшем муже, ставшим молодым отцом, о своём прошлом.
Вспоминала, как они с Сергеем с института вместе по жизни шли, как знакомые завидовали крепости их семьи. Многое было, трудности, радости, заботы. А потом в сорок лет Сергей стал руководителем в большой фирме, денег привалило, заграницу стали ездить, мир по-новому перед ними раскрывался, и вдруг стало заметно, что супруги погодки, что на мужа засматриваются двадцатилетние девчонки, а Алёна не вписывается.
И всё же ещё пять лет они были счастливы, но после сорока пяти всё стало меняться. Сергей расцветал, фитнесс, дорогая машина, одежда, он мужчина в самом расцвете сил, а Алёна вроде ничего, тянется, но она всего лишь успешно молодящаяся женщина.
Пять мучительных для обоих последующих лет и развод. Тихий, спокойный, муж даже ещё после часто приходил. Сядет на кухне, посидит, расскажет, как у него дела идут на работе, оставит денег и уйдёт. А много ли ей надо одной, своей зарплаты хватало, а вот после визитов, женщина часами сидела, уставившись в одну точку, переживала накрывавшую её глухую тоску. Но за три года успокоилась, переболела, отдалась работе, стала замечать, что есть мужчины, дарящие ей знаки внимания, и жизнь не кончена. В пятьдесят три вдруг почувствовала себя свободной и интересной, устремилась к новой жизни, которая поманила и вдруг этот чёртов портал.