Страница 9 из 103
Ровно посредине куска распахнулся глаз – миндалевидный, бесовско-лиловый – и обвел застольничающих магов страшным взглядом. Герн покосился на не тронутый стакан вина и отказался от версии, что уже пьян, Рискл сложил пальцы особым образом и прошептал бархатисто-черное слово, развеивающее морок. Ниже глаза распахнулись мясистые черные губы и издали неприятный чмокающий звук. Маги переглянулись, а потом не сговариваясь обшарили взглядами залу. Никого подозрительного. Несколько опрятных горожан коротают вечерок за пивом с рогаликами, четверка господ играет в карты, суетиться у стойки худой седоусый бармен, протирающий до скрипа чистые стаканы, скользит между столиками слуга. Никого подозрительного, ровным счетом ни единой души. Глаза – карие, черные и один лиловый – вновь скрестились.
- Ой, не там ищите, - просвистело жаркое издевательским тоном.
- Ты это видишь? – деловито спросил Рискл.
- Ты это слышишь? – уточнил с куда меньшим спокойствием Герн.
Кивнули они одновременно.
- Это не морок, - Рискл сделал большой глоток вина, посмаковал терпкое послевкусие. – Скорее всего, не иллюзия, но проверять я не рискну, в прошлый раз меня невинная «хлопушка» так стукнула.
Не склонный к риску вообще Герн кивнул. Жаркое причмокнуло черными губами и нагло подмигнуло.
* * *
Пан терпеть не могла лошадей, предпочитая везде, где это возможно, ходить пешком. Небольшой уступкой общественному транспорту была конка, пущенная по Лантиниуму несколько лет назад – в ней, по крайней мере, не трясло так, что душа вылетала. Чтобы добраться до Скенго пришлось оседлать достаточно спокойную кобылу из королевских конюшен – экипажа, двуколки или, хуже того, тряского дилижанса Пан просто не вынесла бы. Лошадь, правда, не преминула показать норов, и большая часть дороги ушла на укрощение твари. К вольному городу таким образом Пан приехала уже глубокой ночью, когда ворота были закрыты на замок. Не то, чтобы жители Скенго боялись разбойников, но закрытие ворот с закатом было уже своего рода традицией, так что Пан пришлось спешиваться, колотить по воротам молотком с гербом города и совать под нос сонного недовольного жизнью стражника свой гильдейский знак и выпрошенную у Злотана бумагу с королевской печатью. Стражник изучил скорее не медальон, подвешенный к поясу, а округлое бедро королевской дуры, потом хмыкнул и посторонился. Пан подавила раздражение, взяла кобылу под уздцы и шагнула в ворота.
Город уже спал, окна были погашены, и только огни уличных фонарей разгоняли сухой и душный мрак августовской ночи. От пекарни уже тянуло опарой, из которой спустя несколько часов будет испечен хлеб, но печи пока что не дымили. Пан зашла во двор постоялого двора «Золотой фазан», открыла рот, чтобы кликнуть конюха, и застыла. Из открытой двери тянуло очень сильным и весьма своеобразным заклинанием.
- Канзара?.. – ошарашено пробормотала Пан и тут же поняла, что ошиблась.
Привязав поводья к коновязи под навесом шагах в трех от двери, шутовка шагнула через порог, накрыв ладонью гильдейский знак. По общей зале постоялого двора гулял черный смерч, без труда поднимая тяжелые столы из гладких дубовых досок, но не задевающий перепуганных посетителей. В самом центре вихря, спина к спине, стояли два мага, выставив вперед руки с перстнями. В приглушенном гомоне Пан различила обвинения в адрес магов, хотя точно могла сказать, что те не способны поднять такой переполох. По крайней мере за блекло-рыжего факельщика она могла ручаться.
- Ну, папа! – шепнула Пан. – Ну, влип!
Достав из поясной сумки длинную шелковую ленту, шутовка завязала глаза и храбро шагнула навстречу вихрю. Спустя несколько шагов, она ощутила слабое сопротивление воздуха, который хотел утянуть ее в сердце смерча, но просто не обратила на это внимание. Вихрь улегся, но стука столов об пол не последовало.
- Иллюзия! – шепнули в толпе.
Пан криво усмехнулась и стянула повязку с глаз сначала на подбородок, потом на шею. Отец и его черный приятель застыли, ошалелые, и с недоумением разглядывали нетронутую залу. Еда на их столе была совершенно нормальной, а на лавке удобно устроилась пышнотелая рыжая девица, разглаживающая скатерть и поводящая носом.
- Эй, парень! Еще жаркого, только, проследите, чтобы там жира не было! – крикнула она и принялась деловито скручивать свою ленту.
Рискл и Герн одновременно двинулись к столу и в результате едва не столкнулись в узком проходе.
- Что ты здесь делаешь? – резко спросил огненный.
Пан подняла голову, моргнула нарочито медленно и улыбнулась.
- А ты? Костверк немного не в той стороне.
- Мы первые спросили, - встрял в разговор Рискл. Он уже успел оправиться от удивления, взял вилку и принялся за совершенно обыкновенное жаркое, безо всяких там глаз или губ.
Пан оглядела его, причем от этого взгляда опытному черному магу стало не по себе. «Черная», - сообразил он, «Дочка Герна – черная!». Рискл едва не расхохотался, потом перевел взгляд с лица на талию девушки и увидел шутовской медальон, так что смеяться расхотелось. Королевская дура была невозмутима, собрана и доброжелательна, и, тем не менее, от нее веяло чем-то странным и опасным, заставляя невольно поверить в мифическую канзару.
- Я еду по личному поручению Его величества, - улыбнулась Пан, беря из рук подбежавшего слуги свой ужин. – По личному и секретному поручению. А вы, надо полагать, едете от гильдии?
- Не думаю, что тебе нужно это знать, - сухо сказал Герн.
Пан наклонилась, ложась грудью на ароматную скатерть, и заговорщицким шепотом произнесла:
- Кричащие Ключи.
Маги переглянулись как можно незаметнее. Теперь уже не только Рискл, но и Герн неуверенно чувствовали себя в обществе королевской дуры. Шутовка же продолжила свой ужин с прежней доброжелательной невозмутимостью.