Страница 153 из 163
- Я тоже тебя люблю, Ванюш. – Шумный вздох. – Скорее бы уже вас развели, да всё то дерьмо закончилось. Забыли мы всё.
- И я этого хочу, Федь. Безумно хочу. А мать – не обращай на нее внимания. Не выгнать же ее? Я надеюсь, скоро доделает свои дела – и уедет к себе домой обратно. Она хоть и… но все же мать. Не могу я ее так – пинок под задницу.
- Да я понимаю, - рассмеялся вдруг (хоть и не без печали) Рогожин. – И ничего такого не говорю. Не прошу.
Отстранил меня от себя. Взор в очи. Ответила участием.
- Ну что? За продуктами на рынок, завезем домой, а потом – по делам: ты к себе на работу, а я – к себе?
- Давай, - радостно улыбнулась я, невольно шмыгнув носом.
Стер с моих щек слезы.
- Не расстраивайся. Я тебе верю. А то так: допилила - вот и сорвался.
***
Почти все, как договорились. Только если Рогожин поехал к себе в магазин (единственный, который остался и пытался все еще реанимировать), то я задержалась дома.
На кухню – и вперила в нее взгляд:
- И что это было? – грубо. Откровенно. Не церемонясь.
- Что? – округлила на меня очи мать, дожевывая бутерброд.
- Что ты лезешь в нашу жизнь? Что ты ему наплела? Зачем… зачем ты начала его убеждать, что это не его ребенок?
- Значит, все-таки беременна, - ухмыльнулась та. - Не показалось. Ну-ну, и какой срок? Леня знает?
- Да причем тут Леня?! – рявкнула я. – Он никто для меня!.. Был, есть и будет!
- Он – твой муж! А этот – так, хахаль! Чл*н, который еще чуть-чуть – и надоест. Насытишься и задумаешься, с кем тебе на самом деле лучше. Хорошо. В тепле. В заботе. В уюте – или здесь, как псина бродячая, по съемным квартирам. А дальше что вас ждет? По помойкам пойдете?!
- Уже ходили, - гневно перебиваю. – С подачи твоего горячо любимого Ленечки! С протянутой рукой! Побирались! Да и по твоей доброй воле! По вокзалам, да по чужим квартирам! Нет уж! Хватит! Я вами наелась досыта! А меня Федя – спас! От себя отказался – а меня, нас с Малым спас! Так что… НЕТ, мама! Рогожин, Федор – мой муж! А Серебров – жуткое, гадкое, ненавистное мне недоразумение! И скоро я исправлю это всё! А ребенок, которого сейчас жду, - РО-ГО-ЖИ-НА! И надо будет – еще нарожаю! Не ваше дело! Не лезьте в мою жизнь! Любишь так Ленечку?! Вон, - кивнула головой, - разведусь – выходи замуж и холь, лелей своего героя недотепанного! А меня в это дерьмо назад - не заталкивай! Хватит с меня! ХВАТИТ!
***
Но лучше не стало. Нет, пара дней передышки все же была. Но дальше… видимо, вновь что-то за кадром произошло. Если на меня она уже не осмеливалась давить и, как и прежде, оды петь в сторону Сереброва, то там… видимо, вновь случилась потасовка. И я, курица, все пропустила. А выспросить и не у кого: нет больше пытливых ушей Клавдии или Лиды. А Федьку… хоть клещами пытай - не сознается.
Стал задерживаться на работе Рогожин. А то… и вовсе пару раз не пришел ночевать. Сказал, что много документов и товар новый завезли, мелочевки, – невпроворот работы. Останется спать в офисе, дабы до открытия успеть.
Верю, конечно, верю своему любимому, но…
Змея, змея не без помощи радетельной все той же моей матери, стала душу язвить.
- Ну-ну, недолго музыка играла: небось, из-за беременности врач запретила интим, да? – кивнула на меня моя личная кара в лице прямой родственницы. – Сбежал кобель? На стороне нашел более сговорчивую? Но ничего, не переживай. Пройдет. Как родишь, пройдет. Все мы это проходили. Пузатые, капризные, с целой вереницей запретов и догм. Такая уж у них порода. Завоеванный трофей… больше не влечет охотника. То ли дело… нечто новое. Это гены, инстинкты. И нечего на них обижаться.
Казалось, в этот миг от ее яда… я удавлюсь.
Сдержалась. С последних сил – сдержалась.
Разворот и, лишь кинувшись за порог, скрывшись за дверями, на лестничной площадке, залилась горькими слезами.
Помчала. Стремглав… помчала.
***
На автовокзал – а там билет.
Ничего уже не хочу. Ничего. Да и не выдержу. Не железная я! Не железная! Обещания, человечность, понимание – само собой, но уж… без меня.
Всё это – выше моих сил. Выше, чем я могу выдержать.
***
- Вот, - живо влетела я на кухню (не разуваясь). Кинула ей на стол, на ее любимый журнал со сканвордами (что та сутками их разгадывала), заодно отрывая оную от ретивого дела.
- Что это? – округлила очи та. Барская манерность, сдержанность. Интеллигентка чертова. Лучше бы человечности хоть чуток, чем эта ее расписная, лживая вежливость, учтивость.
- Билет. Домой. И те деньги, которые ты мне тогда дала взаймы, когда с Федькой пришли просить приютить. Мне кажется, ма-ма, - откровенно язвительно на последнем слове, - тебе пора. Там уже тебя заждались.