Страница 41 из 46
Женя оказалась дома лишь спустя несколько часов. Сначала отец отвез ее в больницу, где девушку полностью обследовали. А еще сообщили, что ей крупно повезло.
Она и сама так считала, но выдохнуть не давали мысли о ребенке. И о Прохоре. Он так и не дал о себе знать.
Оставив дочь на попечение опытной медсестры, и не принимая никаких доводов против, отец сделал несколько звонков и уехал.
Все, как всегда. Даже в комнате ничего не изменилось. Лишь появилась кроватка, в которой пока никто не спал. Женя старалась не смотреть в ту сторону. Ей до сих пор не верилось, что все произошедшее – не сон.
А вечером в доме впервые прозвучал громкий детский плач. Женя вскочила с постели и помчалась вниз – на первый этаж. В прихожей стоял смущенный продюсер с внучкой на руках. Подняв глаза, поинтересовался в простанство:
– И что делать? Всю дорогу спала – настощая соня, а тут…
Женя подошла и забрала орущий сверток.
– Моя соня.
– Так и назовем, – кивнул Шульга и обнял их обеих. – Все лучше, чем Сюзанна. У Жанны всегда был плохой вкус.
Женя подняла глаза на отца.
– Она... жена этого выродка?
Слово «мать» так и не выговорилось.
– Недолго уже, как я понял. Слушай, давай покормим ребятенка. Кашу там, или еще чего.
Девушка покачала головой.
– Приложу к груди.
Ей уже сообщили, что ребенок может отказаться, но Женя все же решила попробовать. Да и молоко прибыло.
Медсестра показала девушке, как удобнее кормить малышку. Видимо, девочка оказалась настолько голодной, что после первой неудачной попытки жадно обхватила губами сосок и потянула – раз, другой…
На глазах у Жени выступили слезы. Это оказалось великим счастьем – кормить свое дитя. Девушка не спускала глаз с дочери, но не пропустила подозрительное шмыганье носом, раздающееся со стула, на котором устроился отец. Она не стала его смущать излишним вниманием. Но попросила:
– Па, расскажи мне все. Как вам удалось найти Сонечку?
– Это все Прохор. Он с моими парнями отыскал их на какой-то съемной даче, потребовал вернуть ребенка, но этот клоун, его батя, отказался. Тогда парень позвонил мне. Ну, я же интеллигентскими замашками не страдаю, ты же знаешь. Приехал, прижал к стенке Жанну, пригрозил компроматом, которого у меня на нее – выше крыши. Она пообещала против муженька показания в суде дать. Ну, я, конечно, на слово не поверил – заставил написать признание на бумаге и подписаться. Хорошо, что удалось поговорить наедине. Прохор в этот момент батю своего отвлекал. Кулаками.
– Они подрились? Отец и сын?
– Так разве это отец? Да и бить особо некого. Так, наподдал ему слегка, когда тот начал о тебе плохие слова говорить.
– А что Юрий обо мне…
– Не слушал я. Не бери в голову. Неважно все. Главное – ты дома. И эти двое не успели за границу улететь. Документы на ребенка не успели дооформить. Не ожидали, что Иван их сдаст. Вот такие дела.
Женя смотрела на ребенка, понимала, что отец и Прохор сделали все, что могли, но на душе все равно скребли кошки.
– Мне тоже придется давать какие-то показания?
– Нет.
Девушка подняла изумленные глаза на отца.
– Это как? Разве без меня…
– Жанна относительно других мужниных дел показания дала. Этого вполне хватит. Запись в сельсовете переделают. Имя осталось вписать. Так что, дитя – твое по закону. Суд – ни к чему.
Жене не верилось, что все закончилось. Она забыла, как ловко ее отец умеет решать дела. Как ни странно, мать ей была безразлична, но к Юрию она испытывала настоящую ненависть. Поделом ему. Единственный, кто ее беспокоил – Прохор. Он столько для нее сделал! Почему не приехал, не показался, не сказал хотя бы «Здравствуй» или «Прощай»?
Женя понимала, что она ему не пара. Да и после случившегося не каждый мужчина сможет смотреть на женщину так, как Прохор смотрел на нее прежде. Возможно ли, что она ему противна, и он делал то, что делал, лишь из благородства и стыда за поступки отца?
Девушка вздохнула, и только теперь заметила, что малышка задремала. Отец тотчас позвал медсестру, и та сообщила, что после кормления ребенок должен срыгнуть, и показала, как при этом следует его держать. Затем уложила малышку в кроватку и снова вышла из комнаты, чтобы отец с дочерью могли поговорить без свидетелей.
Женя не удержалась, выдала:
– Па, я не знаю, чей это ребенок.
Шульга подошел к ней и обнял:
– Наш он, – помолчал. – Кстати, тут такое дело… – Женя склонила голову на отцово плечо. – Прохор этот… Он руки твоей просил.
Девушка подняла голову, тряхнула головой.