Страница 19 из 92
Со спины ко мне подошел Вален и зашептал: «Я видел их, как ты это сделала?». Не оборачиваясь, тихо спросила: «Кого видел? Не поняла». Вален ответил: «Танцующих, тех, кто кружился по зале». Сказать еще что-нибудь я не успела, мне дали знак продолжать.
Следующим был опять Шопен, раз он понравился. Я заиграла Vocalisе – саму нежность, исходящую из самого сердца, щемящую, ностальгирующую о прошлом, звенящую в высоких арках потолка, повторяющуюся эхом под сводами старого замка. Теперь краем глаз я смотрела по сторонам, пытаясь увидеть, как реагируют слушатели на моё исполнение. А они забыли есть, даже слуги не решались подходить к столу, стоя с подносами в руках, завороженно смотря на меня. Мелодия закончилась одной протяжной нотой, той, что зависает в сердце, навек заставив полюбить эту музыку. И снова тишина, долгая и глубокая. Застывшие за столом люди, задумчивые лица. Я обернулась к Валену, он тоже пребывал как бы в прострации, а увидев, что я смотрю на него, опять спросил: «Как ты это делаешь»? Да, что я делаю!? У него галлюцинации? А за столом отмерли, застучали приборами, заговорили.
- Вы бесподобно играете на своём инструменте. Никогда не видел такого. Подойди, - приказал лэрд. Я направилась вдоль стола, разглядывая в основном дам, так как высокородных женщин не видела еще так близко. Они блистали украшениями, глубокими декольте, пышными прическами. Настоящие леди, можно было сказать о них. Действительно, по сравнению с ними меня можно было назвать замарашкой и нищенкой. Когда я приблизилась к лэрду, он встал и протянул руку к скрипке. Было боязно отдавать ему мое сокровище, но я переборола себя и подала инструмент. Он взял бережно, осторожно поворачивал в руках, провел пальцем по струне, удивленно прислушиваясь к звучанию, даже погладил лакированную деку, заглянул в эфы.
- Как называется твой инструмент и кто его мастер? – спросил герцог.
- Это скрипка. Струнный музыкальный инструмент. Его сделал мастер, но он сейчас очень далеко отсюда, за горами, что на далеком юге, - не хотелось мне врать, но пришлось. А что я еще могла сказать?
- На юге? Но ведь туда ушли драконы! Ты оттуда? – все допытывался до меня хозяин замка.
- Нет, лэрд. Я не оттуда, мой инструмент сделан там. И таких, действительно, больше нет.
- Что же, я вижу у тебя еще один инструмент. Сыграй на нем, - распорядился лэрд Борейд, но не успела я отойти от него, как за столом раздалось:
- А когда мы получим выигрыш, Борейд? Вроде сейчас она умыта, так что не отвертишься.
Это заявил тот черноволосый мужчина, что участвовал в споре. Его поддержали несколько мужских голосов, раздался смех. Я оглянулась на говорящего, и полной неожиданностью для меня стало то, что лэрд, сделав ко мне шаг, обхватил одной рукой мою талию, а другой притянул к себе мою голову, нагнулся и впился губами в мой рот, стараясь языком разомкнуть мои губы. Вырываться я не могла, руки держали скрипку и смычок, но я попыталась вывернуться, от чего захват стал жестче. Лэрд поцелуем терзал мои губы, врываясь языком в мой рот. Я изловчилась и укусила мужчину за язык. Он охнул и отпустил меня, а я отскочила подальше, пятясь от него. Что сейчас будет? Но за столом смеялись, подзадоривая герцога, их это забавляло, дамы переговаривались, им тоже было весело. А ведь это был мой первый поцелуй!
Моё отступление еще больше прибавило хохота, и это заставило лэрда сменить гнев на милость. Он тоже рассмеялся, но погрозил мне пальцем, сказав только одно: «Проказница».
Затем я играла на гитаре. Меня вдруг потянуло на цыганский мотив и я спела песню «Гитара» (стихи Регины Лисиц):
То не горе, а веселье у меня в глазах,
Я справляю новоселье на семи ветрах.
И горят огни в тумане, улетая прочь,
И поют со мной цыгане всю ночь.
Пока пела, успокоилась, отдавшись зажигательной мелодии, живо перебирая струны гитары, а чтобы вложить душу в музыку, стоит представить себе простирающуюся вдаль ковыльную степь под светом ярких звезд ночного неба, костер, пылающий жаром, бросающий отсветы на танцующих вокруг него цыган. Представить чернооких жгучих брюнеток, кружащихся в залихватском круговороте танца, сотрясая плечами, от чего колышутся их груди под тонкой тканью разноцветных блузок, а их многослойные юбки взлетают ввысь, обнажая стройные ноги. Представить их волнистые волосы, развивающиеся, как гривы вороных коней, несущихся по просторам этой степи. Представить черноусых мужчин, поющих о любви и обнимающих свои семиструнные гитары, словно станы страстных женщин. И все это в искрах высокого костра, горящего, как сердце вольного цыгана. Мне, имеющей в своих жилах, молдавскую кровь, мне, носящей имя Виорика, это было близко.
Най-на, гитара мается, а я на пару с ней,
Най-на, душа печалится, а я гоню коней.
Судьба моя ретивая тебе не по плечу,
А я живу, красивая, как я хочу…
Песня захватила, и когда я замолчала, уже не удивилась той тишине, что сопровождала каждое моё выступление. Какое-то время сидела с закрытыми глазами, успокаивая свою душу, все еще рвущуюся в танец под звуки, что продолжали петь внутри меня. И чуть не подпрыгнула на стуле, когда рядом раздался голос лэрда, одновременно поднимающего моё лицо, взявшись за подбородок. В испуге дернулась, распахнула глаза и увидела на уровне их внимательные синие глаза герцога, смотрящие в мои. Так и смотрели друг на друга несколько мгновений, пока я не попыталась отстраниться.