Страница 50 из 135
Глубокий…
Но такой незнакомый для меня.
Теперь я знала, как он рычит… как шепчет… как умеет мурлыкать по медвежьи, но все еще не знала его. Я пыталась не думать о том, что случилось в лесу, отчасти понимая, что он меня пожалел, не понимая лишь одного — почему никто не пытался спросить меня, хочу ли я этого…
И, даже находясь в полном одиночестве отдельной комнаты, все-равно отчаянно краснела, когда перед глазами стоял образ Севера обнаженного и стонущего, и то, что мы творили на той поляне.
— Это плохая идея…
— Придумай тогда другую, Ураган!
— Мальчики, не ссорьтесь!
Я тихо улыбнулась, слыша голос тетушки Зои и то, как умеючи и бесстрашно она осаждала этих огромных мужчин каждый раз, совершенно не боясь их силы и гнева. Вот бы и мне так научится…
— Лютый, сынок… только Полярные медведи способны остановить эту войну…
—…мы уже говорили об этом, и я не вижу смысла начинать этот разговор снова.
От голоса Лютого становилось холодно и жутко даже под одеялом и в другой части дома, но тетушка как всегда совершенно не переживала, что чистокровный Бер начинает заводиться от своего гнева, что уже отчетливо дрожал в его ледяном голосе.
— Но род Беров гибнет!
— Они воины! Пусть спасут себя сами!
Воцарилась звенящая тишина, и я испуганно села, напряженно прислушиваясь и натянув одеяло до самого носа.
— Мааам…
— Туман, не вмешивайся!
— Лучше бы вы послушали его… — с явной угрозой и тихо, но все-равно не менее ужасающе проговорил Лютый, отчего нервы готовы были просто зазвенеть, как натянутая пружина на морозе.
— Не заставляй меня говорить это, Лютый! Ты знаешь, что для меня вы все равны, и все вы мои дети, но ты истинный сын своего отца!..
От оглушительного рева и последующего жутко хлопка, который закончился грудой падающих осколков, я взвизгнула, закрывая лицо руками и обхватывая одеяло, словно оно было моим щитом.
Только тетушку не могло напугать ничего, когда даже сквозь ворчание остальных Беров раздался ее твердый голос, который произнес четко и немного резко:
—…из-за собственной гордости и обиды ты готов пожертвовать сотнями безвинных жизней, сын! В нашем мире род Беров вымирает! И от того, что ты не можешь…
Очередной разъяренный рев, от которого сотрясся пол, и завибрировала кровать подо мной, под оглушительный звук чего-то бьющегося:
— Я НИКОГДА НЕ БУДУ, КАК ОН!!!!
— Так докажи это!
Сердце колотилось так громко, что мне казалось, что я оглохла, потому что снова стало ужасающе тихо, лишь усталый голос Тумана тихо произнес:
— Вот это ты зря, мам…
— Так было нужно, мой дорогой… А теперь сходи в подсобку и принеси новый стул и оконную раму.
— Ну почему я?
— Туман. Молча. Сходил и принес.
Кажется, я улыбнулась, слыша, с каким тяжелым и недовольным вздохом Бер поплелся из дома, продолжая нервно подрагивать, даже если снова воцарилась тишина и голос Янтаря, который протянул:
— А мясо еще осталось?..
В этот момент я поняла, почему в этом доме не было дверей. Учитывая способность Беров закипать с полуслова и громить все подряд на своем пути, смысла в них не было совершенно.
— Ты в порядке?
Из-за ширмы, которая, собственно, и была вместо двери, показалось большое тело, и сердце снова икнуло и переобулось в кроссовки, чтобы бежать. Север стоял в полумраке комнаты, пригибая свою голову, которая просто не помещалась под потолком, и в темноте его взгляд горел жутко и совершенно неестественно… но горел! Как две синие яркие свечи.
—…как бы с вами заИкой не стать… — тихо пробормотала я, скорее почувствовав, чем увидев, что он улыбнулся,— и… Север… у тебя глаза светятся…
— Я знаю, — судя по звуку голоса, улыбался он и сейчас, сделав шаг вперед, но замерев в нерешительности, когда я по инерции отодвинулась дальше от него. Отступил назад снова, и даже в этом полумраке было видно, как напряглись его широкие плечи:
— Пожалуйста, не бойся меня…
— Это от тебя зависит… — это было сказано тихо, но Север содрогнулся, спросив с некой резкостью в голосе:
— Разве я сделал тебе что-то плохое?