Страница 66 из 69
– Что это, Пьер? – дрожащей рукой поднимаю с пола газету и вопросительно смотрю на него.
– Так было нужно, Карин.
– Но как же? Как? А мои родители, Пьер?
На миг представляю свою маму. Потерять ребёнка – невыносимая боль. Наверное, моим родителям уже сообщили о моей смерти. Мир застилает мутная пелена, пол качается под ногами, точно палуба корабля в шторм. Невыносимая правда обрушивается лавиной – меня больше нет! Для всех я умерла. Боже, за что?!
– Зачем, Пьер?! Зачем? – шепчу я. – Кто эта женщина?! Пьер! Ответь мне!
– Не знаю, Карин. Какая-нибудь бродяжка, – недовольно морщится и отводит взгляд.
Ему не нравится наш разговор. Когда Драка собирался мне рассказать обо всём? Ведь он же не думал всю жизнь скрывать от меня правду!
– Пойми, – Пьер подходит и кладёт руки мне на плечи, заглядывая в глаза. – Мы не можем рисковать. Тебя ищут. И, возможно, не только русская полиция. Так будет лучше. Для тебя, для Арно, для твоих родителей.
– Ты правда так думаешь? – я не верю в искренность его слов.
– Знаю. Прости! Другого выхода нет.
– Я же ничего не знаю о тебе, Пьер. Кто ты? – в глазах дрожат слёзы. Я пристально вглядываюсь, стараясь угадать, каких демонов скрывает Драка за своей добродушной внешностью.
– Карин, не думай обо мне плохо. Всё, что я делаю – делаю для тебя!
– Но как же? Как же? Как же Арно? Я же никогда… – горло сжимают невидимые тиски. – Никогда больше… не смогу…
Слёзы затопляют реальность, частят, скатываясь по щекам. Пьер сгребает меня в охапку и прижимает к себе. Гладит по спине тёплой ладонью, тихо приговаривая в мою макушку:
– Ты сможешь… Всё сможешь. Я буду рядом. Всё образуется. Вместе мы со всем справимся… Только верь мне… Верь…
– Но Жильбер… – всхлипываю я, уткнувшись в широкую грудь Драка.
– Не думай о нём. Пока ни о чём не думай, – шепчет он, продолжая оглаживать меня по плечам. – Пройдёт время, Жильбер поймёт… Не сомневайся… Он всё, всё поймёт… Всё будет хорошо… Всё хорошо…
– Нет… Нет… Нет… – вою я, мотая головой и вцепляясь пальцами в его сорочку. – Арно… Мой Арно… Он мой… Мой…
– Конечно, твой… Не плачь, Карин… Ты его мать… И другой у Арно не будет… Только надо подождать… Ещё немного подождать… Надо дать Жильберу время. Ему тоже сейчас непросто.
– Что?! Ты что-то знаешь?! – стискиваю в кулаки ткань его рубашки и заглядываю в карие глаза. – Ты же что-то знаешь, да? Пьер… Скажи, что ты знаешь… Скажи мне, Пьер! Скажи! Скажи же! Не молчи!
Трясу его за грудки. Пьер закрывает глаза и сжимает челюсти. Почему он так делает? Что он знает?
– Не молчи же ты! Ну! Пьер!
Берет меня за запястья и отстраняет от себя. Долго смотрит в глаза.
– Успокойся, Карин. Ты переволновалась. Тебе надо отдохнуть.
– Нет! К чёрту! Ты же что-то знаешь! Знаешь и молчишь! – ору я. – Знаешь! Знаешь! Скажи же мне, Пьер!
Мои рыдания переходят в истерику.
– Не сейчас, Карин. Я опаздываю, – делает озабоченный вид и суетливо убирает со стола чашку. Вижу его волнение, я чувствую его. Почему он не хочет со мной говорить? Что от меня скрывает Драка?
– Меня ждут на совете директоров. Родственники Елизарова согласились, наконец, продать его акции. Мне надо быть там. Я не могу потерять контроль над своим детищем. Это важно, – его оправдания звучат нелепо. Зачем он мучает меня?
– Что ты знаешь о моем сыне?! Что?! – голос звенит на пределе. Кричу на Драка, отказываясь отпускать его. – Скажи мне, Пьер! Скажи!
– Успокойся, Карин! Ты слишком возбуждена!
Чувствую сердцем – Драка делает это нарочно. О чём он молчит? Почему он не рассказывает мне о том, что знает?
– Хочешь, я встану перед тобой на колени? – медленно опускаюсь перед ним, не отводя от него взгляда, – только скажи, – шепчу я, вцепляясь в штанины брюк, – только скажи… Я сделаю всё, что ты хочешь, – хватаюсь за пряжку ремня и начинаю расстёгивать, – ты же этого хочешь, да?
– Карин! Прекрати! Прекрати немедленно! – пытается поднять меня с пола, отцепляя мои пальцы. – Слышишь! Так нельзя!
– Ну и пусть… Пусть… Только скажи мне, Пьер… Умоляю, скажи… – вою, повисая на его руках. – Скажи… Мне… Пьер…
– Ну хорошо, хорошо, – сдаётся Драка. Он не хочет говорить. Это я вынуждаю его. – Только обещай, что ничего не сделаешь… Обещай мне!
Отрицательно мотаю головой. Я не могу дать Пьеру такого обещания. Чувствую, что у меня просто не получится.
– Говори же… Ну! – приказываю я.
– Карин… – Драка тянет время.
– Говори! – мой голос со звоном отскакивает от оконных стёкол и срывается на самой высокой ноте.
– Жильбер… Он… Они… – Драка никак не может выговорить то, чего я так жду.
– Что, Пьер?! Что?! Не тяни!
– Они вернулись, – выдыхает, наконец, Пьер. – Жильбер и Арно в Париже.
– Как? Ты знал и молчал? – я недоумеваю. У меня не укладывается это в голове. Пьер всё знал и молчал! Как он мог? Ведь он же видел, как я страдаю. – И давно?
– Неделю назад.
– Неделю… – охаю я. – И ты молчал всё это время?.. Почему Пьер? Почему?
– Карин, я прошу тебя! Не ходи туда! – кидается ко мне, пытаясь задержать. – Дай ему время во всём разобраться! Пусть он остынет!
– Ты что, не понимаешь?.. Арно мой сын! Сын! Я хочу видеть сына! Пусти меня! – рвусь из его объятий. – Пусти меня к сыну! Я хочу видеть Арно! Пусти!
– Остановись! Не надо! Ты только сделаешь хуже!
– Я пойду к нему… Я пойду… Прямо сейчас… Где они? Набережная Жевр, да?
– Карин… Карин… Остановись! Прошу! Подожди ещё немного… Ещё совсем чуть-чуть…
– Как же ты не поймёшь, что я не могу… Не могу больше ждать… Не могу, Пьер! Пусти меня… Прошу, пусти… Я умоляю тебя, пусти…
– Я не в праве тебе запретить… Карин, – на лице Пьера столько тоски и отчаяния. – Я не хотел, чтобы тебе было больно… Иди. Но знай – я жду тебя здесь… Я всегда буду тебя ждать…
Быстро собираюсь и еду на набережную Жевр. Дверь мне открывает экономка Пуавра. Она удивлённо смотрит на меня. Стою перед ней в тёмных очках и широкополой шляпе.
Надеюсь, что она не узнала меня. Мы виделись от силы раза три, но кто знает, может, у неё отличная память на лица.
Прошу проводить меня к мсье Пуавру.
– Вам назначено? – голос строгий, сухой, с лёгкой ноткой пренебрежения.
– Нет, но я думаю, что мсье Жильбер не откажется меня принять.
– Кто Вы, мадемуазель? Пожалуйста, представьтесь! – кажется, она и вправду не помнит меня.
– Я подруга его покойного сына, Эммануэля, – не нахожу ничего лучше, чем соврать. – Вероник.
– Подождите здесь, – проводит меня в гостиную и удаляется.
Нервничаю, прислушиваясь к звукам в апартаментах. Интересно, где сейчас Арно? С ним? Мнусь, не решаясь пройти внутрь. Делаю несколько неуверенных шагов по направлению к детской, вглядываясь в широкий, неярко освещённый коридор. Слышу за спиной недовольный кашель и резко поворачиваюсь. Экономка сверлит меня глазами.
– Прошу за мной, мадемуазель, – недовольно фыркает она и ведёт меня в тот самый кабинет. С каждым шагом воспоминания роковой ночи становятся всё отчетливее, в висках стучат молоты.
Подходим к кабинету. Экономка открывает дверь, пропуская меня вперёд. Пуавр сидит в кресле, надменно глядя поверх изящных очков в тонкой оправе.
– Мадмуазель Вероник, мсье Пуавр! – Жильбер прищуривается.
– Бернадет, зачем Вы впустили эту женщину в мой дом?
– Мадемуазель утверждает, что она подруга Вашего покойного сына.
– Лжёт! – жёстко рубит в ответ.
– Выпроводить её за дверь, мсье Пуавр?
– Жильбер, пожалуйста, выслушай меня! – с надеждой смотрю на него.