Французский перец

– Марин Леру пропала три года тому назад. До сих пор никто не знает о её местонахождении.

– И я…

– Да, Карин. Теперь ты займешь её место. Так надо, Карин. Доверься мне.

– Но если она вдруг найдется?

– Не думай, Карин. Просто не думай. Это твой шанс. Твой билет в будущее, если не хочешь сесть за убийство Елизарова. Подумай об Арно.

– Ты что-то знаешь?

– Да.

– Что, Пьер? – вцепляюсь в его пиджак и жадно заглядываю в лицо Драка.

– Не волнуйся. Они с Жильбером сейчас в Израиле, готовятся к трансплантации.

– Ему нашли донора?

– Да, нашли, – Пьер мнётся и прячет глаза. Он что-то скрывает.

– Что ты ещё знаешь?

– Карин, это все. Собирайся. Я буду встречать тебя в Париже.

Драка разворачивается и выходит за дверь. Что-то мне подсказывает – он знает намного больше, но почему-то молчит. Почему он молчит? Я сильно волнуюсь. Как всё пройдёт? А вдруг меня остановят на границе с фальшивым паспортом? Что я буду делать? Надо взять себя в руки и перестать трястись. Весь день пытаюсь уговорить себя, но от этого становится только хуже. Мое состояние близко к панике. Примеряю парик. Руки дрожат. Светлые волосы смотрятся ужасно: голова – отдельно, тело – отдельно. Но в таком виде меня сложно узнать. Я другой человек. У меня должно получиться, должно. Я обязана сделать всё, как говорит Драка. Но как же мои родители? Гоню от себя мрачные мысли. Я не должна раскисать. Мне надо быть готовой ко всему. Надеюсь, что мама с папой поймут меня.

Собираю вещи и следующим вечером еду в аэропорт. Шофер помогает мне сдать багаж и провожает до ворот. Я ужасно боюсь, что меня арестуют прямо на посадке. Но этого не происходит. Самолет взмывает в небо без лишних проблем. Через полчаса полёта понимаю, что все мои страхи остались позади. На тело наваливается приятная истома, и я засыпаю.

Глава 29. Пьер. Воздаяние

Через несколько часов оказываюсь на французской земле. Драка встречает меня в аэропорту.

Вижу, как оттаивает его лицо и разглаживается глубокая складка между бровей, стоит только мне подойти ближе.

– Ну наконец, Карин! Я так рад тебя видеть! – обнимает и целует меня в щёку. Пьер волновался не меньше меня за эту авантюру с перелётом под чужим именем. К счастью, у нас всё получилось. Едва сдерживаю слёзы радости, понимая, что теперь я в безопасности.

– Пойдём! – берёт у меня чемодан, обнимает за плечи и ведёт прочь из здания аэровокзала.

Выходим на парковку и садимся в представительский «Ситроен» Драка.

– Куда мы едем, Пьер?

– Ко мне. Надеюсь, ты не против? – вставляет ключ в замок зажигания и заводит машину. – Пока поживёшь у меня. А дальше будет видно.

– Как же Брижит? Она не станет возражать? – не уверена, что мадам Драка согласится терпеть моё присутствие в своём доме.

– Мы разошлись, – Драка сосредоточенно выруливает с парковки, глядя прямо перед собой.

– Но почему? – я недоумеваю. Я помню, как Пьер не хотел разводиться с женой, потому что щадил её чувства.

– Делать вид, что все в порядке, когда от брака не осталось ничего, кроме взаимных упрёков и кучки старых фотографий… Какой в этом смысл?

Я не знаю, что ответить Драка. Вряд ли это решение было продиктовано увлечением Пьера на стороне. Теперь я уверена, что его желание развестись с Брижит было зрелым и осознанным. Все его прошлые ухаживания за мной – это лишь следствие, а не причина, как некогда хотел представить Пуавр. Старания Жильбера сохранить семью Драка были напрасны. Время всё расставило по своим местам. Печально ухмыляюсь собственным мыслям. Какая мудрая штука – жизнь. Она не терпит перекосов, приводя всё в состояние равновесия. Рано или поздно происходит то, что и должно случиться, дабы восстановить справедливость. Теперь я знаю это наверняка. За каждую свою ошибку, за мелочность, за малодушие, за собственный эгоизм нам приходится платить. И плата будет соразмерной совершённому проступку.

За размышлениями не замечаю, как мы добираемся до места. Апартаменты Драка занимают весь последний этаж великолепного старинного особняка с видом на парк и Сену. На крыше разбит превосходный зимний сад с небольшим фонтаном и уютным уголком для бесед на крытой террасе.

Пьер отдаёт мне просторную комнату в западном крыле, из окон которой видна Эйфелева башня и площадь Согласия.

Все расходы Пьер берёт на себя. Кажется, моё соседство доставляет ему удовольствие. Драка очень обеспокоен тем, что меня кто-то может узнать. Просит лишний раз не выходить из дома. Если я всё-таки выбираюсь на улицу, то надеваю огромные очки и широкополую шляпу, под которой едва ли возможно разглядеть мое лицо. Сколько мне ещё предстоит скрываться? Меня охватывает паника, когда думаю о своем будущем. Кто я? Что я буду делать? И когда уже можно будет не бояться? Неужели остаток своих дней я проведу в страхе?

Пьер настаивает на том, чтобы я сменила внешность. Я делаю новую прическу и меняю цвет волос на отвратительный блонд. Но Пьеру этого недостаточно, он уговаривает меня на пластику лица. Не представляю себя другой. Как я буду смотреть на себя в зеркало, каждый раз видя в отражении незнакомого мне человека? А Арно? Он же просто не узнает меня. Нет. На такой отчаянный шаг я пойти не могу. Драка не нравится моё упрямство. Он хмурится и распекает при каждом удобном случае, ворчит, по-отечески ласково глядя на меня.

Живу словно в вакууме. Я не могу позвонить родителям, не могу поехать к сыну, не могу сказать родным, что со мной всё в порядке. Наверняка они беспокоятся за меня, не находя себе места.

Беспристанно думаю об Арно. Что с ним? Как он? Я очень переживаю за моего мальчика. Когда уже я смогу обнять своего сына? Постоянно допытываю Драка в надежде узнать что-то новое.

– Пьер, ты что-нибудь знаешь об Арно? – спрашиваю в очередной раз за завтраком.

– У него всё хорошо. Он пошёл на поправку.

– Я ужасно скучаю. Хочу поехать к нему, – смотрю с мольбой на Драка. Он хмурится и отводит глаза. Внутри всё сжимается от страха. Что это значит?

– Ты же знаешь, Карин, тебе нельзя. Хочешь, налью тебе кофе? – кладёт газету на стол и встаёт с места, направляясь к кофе-машине. Моё беспокойство растёт.

– Да, – вглядываюсь в его лицо, пытаясь понять, что скрывает от меня Пьер.

– Не переживай. Они с Жильбером скоро будут в Париже.

– Ты говоришь мне правду? – отчего-то я не верю ему. В его словах сквозит ложь. Не могу не уловить эти предательски хриплые нотки в его голосе. Почему Пьер хмурит брови, когда говорит об Арно? С моим сыном что-то не так? Не отрываю от него насторожённого взгляда.

Драка наливает мне кофе и ставит чашку на стол. Протягиваю руку. Халат легко соскальзывает с плеча, обнажая уродливые розовые шрамы. Пьер смотрит на них и бледнеет.

– Что это? – протягивает руку, проводя пальцами по рубцам.

– Ничего, – опускаю взгляд.

– Это сделал он? Елизаров, да?

Киваю в ответ. Воспоминая окунают в прошлое, кажущееся теперь страшным сном.

– Бедная моя девочка, – наклоняется и целует мои обезображенные плечи. – Прижимает к себе, вдыхая запах моих волос. – Какой ужас тебе пришлось пережить. Я не перестану ругать тебя за то, что ты пошла к нему. Что же ты наделала? Глупая моя девочка!

Точно знаю, чего хочет Драка. Я могу дать ему это, но каждый раз, когда Пьер проявляет нежность, я не в силах ответить тем же. Почему? Ведь Пьер столько сделал для меня. Неужели я всё ещё надеюсь на будущее с Жильбером?

Смущённо отстраняюсь от Драка, неловким движением смахивая на пол газету. Она падает и раскрывается на странице с чёрно-белой фотографией – я и Елизаров на премьере. Заголовок статьи пугает, заставляя терять равновесие: «В лесу найден труп подруги убитого олигарха». Ужас холодом стынет в жилах. Тот роковой вечер явственно всплывает перед глазами. Меня начинает мелко потрясывать. Сколько ещё мне предстоит жить с этим? Елизаров и так снится мне почти каждую ночь: его окровавленная голова и безжизненные, широко раскрытые глаза.