Страница 25 из 120
— С самого рождения, — произнесла, вновь заходясь в кашле. — Извините, просто нужно пережить начальную стадию, дальше будет легче. Это обострение, кха-кха-кха, просто обострение, — я откинулась на подушку, чувствуя, как жжёт в груди.
— Аврора? — обеспокоено позвал меня лорд.
— Ничего страшного, — покачала головой, чувствуя, как щёки вновь полыхнули жаром. — Мне просто нужно немножко полежать, ничего особенного.
— Я позову лекаря, — приняла решение леди МакАлистер, поднимаясь на ноги, чтобы стремительно покинуть помещение.
Мутным взглядом рассматривая потолок, я пыталась думать об услышанном. Несмотря на моё вялое состояние, я могла думать удивительно чётко. Ох, сказал бы мне кто-нибудь год назад, что я влезу в дела храмов и рода, никогда бы не поверила. Решила, что глупая и несмешная шутка. Однако сейчас почему-то было не смешно.
Превозмогая накатившую слабость, повернула голову в сторону Его Величества. Тот напряжённо следил за мной, но стоило лишь нам встретиться глазами, как черты его лица неуловимо смягчились. Не улыбка, конечно, но нечто близкое.
— Как вы? — поинтересовалась, облизнув пересохшие губы. — Как… как ваша рука?
— Моя матушка обладает удивительной коллекцией антидотов, — произнёс лорд, поправляя одеяло, натягивая на меня. — И противоядие от скеплий у неё так же имеется, вы успели вовремя. Ещё час и распространите было бы не обратить.
— У вас порезы, — заметила, взглянув на плечи лорда.
— Кровопускание, — произнёс он, — не берите в голову.
— Больно, наверное, было.
— Не больнее, чем вам, — покачал головой Император.
Я кивнула, приняв к сведению, но не поверила. Я не видела его раненое плечо, так как оно было туго перебинтовано белой тканью, но была уверена в том, что рана выглядит ужасно. Пусть не так, как этой ночью, но всё равно.
В комнату вновь вошла леди МакАлистер, но на этот раз с неизвестной мне женщиной. Её звали Симмия, и она была родовым лекарем. Тщательно осмотрев и послушав меня, леди вновь влила мне в рот мерзкий отвар, положила на голову холодную тряпку и сообщила, что сделала всё, что смогла. Подобное не лечилось ни одним известным зельем, и я, и она об этом знали.
Весь день после ухода лекаря прошёл для меня в бреду. Изредка я приходила в себя, и тогда мы о чём-то говорили с Его Величеством, а после меня накрывало вновь. По наступлению ночи боль в груди усилилась, меня рвало. Лорд МакАлистер придерживал мои волосы здоровой рукой, ругаясь сквозь зубы, зовя кого-то из прислуги.
Мне было стыдно перед супругом.
Второй раз он видел меня в столь отвратительном состоянии. Однако если тогда он был здоров, то сейчас ему было так же плохо, как и мне, но он держался, когда я буквально загибалась. Леди Симмия вновь влила в меня что-то, обтирала лицо и шею, а после сидела со мной до утра, пока я не провалилась в сон без сновидений.
В таком темпе прошла неделя.
Неделя, наполненная нервами, кровью и рвотой. На третий день я начала отхаркиваться розоватой слюной, лекарь лишь разводила руками и поила меня укрепляющими и противовоспалительными отварами. Рана Императора же вновь начала гноиться, и он всё чаще и чаще стал уходить на промывания. По ночам лорд стонал во сне от боли, и тогда я могла лишь гладить его по волосам, не в силах никак облегчить его мучений.
На четвёртый день леди МакАлисер отдала приказ переложить меня в другую комнату.
Взгляд Императора, переполненный холодной яростью, был лучшим ответом для неё. Они спорили долго и насыщено, если в этот момент я была не настолько слаба, то обязательно бы поняла, о чём именно. Но в ушах шумело, поэтому я не могла разобрать ни слова. В конечном итоге, меня оставили подле лорда МакАлистер… и отчасти я была этому рада.
А на восьмой день всё резко прекратилось.
Я просто проснулась рано утром с осознанием того, что в груди больше не пекло, тело не ломило. Горло пусть саднило, а нос был наглухо заложен, но это лучше, чем-то, что было. Переполненная непередаваемым счастьем, я невольно улыбнулась, поверну в голову к лорду. Тот до сих пор спал, ему полегчало ещё позавчера, рана начала затягиваться. Теперь он даже повязок не носил, и я могла рассмотреть его шрам, пока что покрытый корочкой.
Вошла прислуга, что каждое утро подавала нам завтрак. Я кивнула им головой, поднимаясь на ноги. Пусть меня каждый вечер обтирали и меняли одежду, я всё равно чувствовала себя просто ужасно. Поэтому, приблизившись к девушкам, произнесла:
— Не мог бы кто-нибудь из вас помочь мне принять ванну?
— Конечно, миледи, — быстро кивнула одна из них, отдав поднос с едой в освободившие руки другой служанки. — Следуете за мной.
Меня сопроводили в другое помещение, наполнили ванну тёплой водой, помогая раздеться и опуститься в неё. Довольно улыбнувшись, я невольно расслабилась, когда девушка начала мыть мне голову. Волосы за весь период болезни были грязными, и теперь отдавали каким-то мерзко-серым оттенком, нежели присущим мне белым.
В воде я провела практически час, упорно оттирая себя от грязи. За это время служанка разговорилась, поведав мне о том, что творилось в поместье, пока мы с Императором были немного недееспособны. Как оказалось, на днях прибыл священнослужитель из храма жизни, под предлогом того, что ему доложили, будто бы кто-то сильно болен, и он желал помолиться за несчастного.
Леди МакАлистер, известная горячим нравом, не пустила мужчину даже на порог, говоря с ним в дверях, не выказав и малейшего уважения. Эта весть уже распространилась на ближайшие поселения, вызвав общественное недоумение.
Я решила никак не отвечать на эту ситуацию, поняв, что испытываю двойственные чувства от происходящего. Не успела я вылезти из ванной, как меня тут же закутали в полотенце, обтёрли, после облачили в платье, которое висело на мне, и сопроводили обратно в покои.