Страница 5 из 92
Несмотря на моё специфичное место обучения, правилам этикета я знала великолепно. Придраться к моей манере было практически невозможно, чем я постоянно пользовалась, натягивая на лицо маску благородной северной леди. Реверанс вышел глубоким и полным уважения, я с интересом рассматривала пол, отмечая, что мне крайне нравится цвет и рисунок на плитке. Изумрудный неплохо сочетался с бирюзой, рождая совершенно новые оттенки. Наконец, мне дали отмашку выпрямиться.
Дорогой король сам сошёл ко мне, обняв за плечи, чем поверг в шок. Казалось, он представлял меня поданным, говорил, как сильно рад моему возвращению в родной дом и как разрывается его сердце от понимания того, что такую жемчужину придётся отдать южным варварам. Взгляд невольно заметался по залу, если отец позволил себе подобные выражения в сторону наших возможных партнёров, значит, сейчас их здесь нет. Колени невольно подогнулись, и если бы не крепкая хватка на моих плечах, то я бы тут же познакомилась с орнаментом на полу поближе.
Несмотря на мои внутренние убеждения, встречу с южными представителями мне хотелось отложить на максимальный срок. Что, собственно, и произошло. Король над моим ухом недовольно что-то прошипел, кажется, пытался воззвать к воспитанию, а после уже громче объявил, что хотел бы станцевать прощальный танец с дочерью.
Конечно же, моим мнением здесь никто не поинтересовался, мгновенно потащив в центр зала, махнув рукой музыкантам.
Грянула очередная композиция, и мне пришлось на пару долгих минут повиноваться отцу, позволив вести. Это не было неприятно. Танцевать я умела и любила, пожалуй, это было одним из немногих моих увлечений в стенах монастыря. Но, к моему огорчению, подобные занятия проходили у нас не слишком часто, так как считались неправильными и постыдными. Именно поэтому к концу двух минут монарх пожалел, что вообще вытащил меня танцевать, так как я, минимум, дважды потопталась по его драгоценным ногам. И, знаете, огорчения не испытывала.
За что мне, разумеется, было очень стыдно.
Остальная часть мероприятия прошла в дымке. Казалось, кто-то подходил ко мне знакомиться, с кем-то приходилось знакомиться уже самой. В какой-то момент я даже попала в стайку юных девиц, которые с завистью вздыхали и говорили, насколько же мне повезло. Ведь что может быть лучше, чем покинуть неприветливый Север и отправиться покорять новую страну, да ещё под ручку с мужчиной, который держал эту самую страну в железных тисках. Спорить я не хотела, поэтому лишь благосклонно кивала головой, не совсем понимая, что от меня хотят добиться. Девушки явно перечитали бульварных романов, раз действительно посчитали чужую Империю плодотворной почвой для романтического разгула юной леди в её неполные семнадцать.
Когда же милые собеседницы отвлеклись на новое действующее лицо, я благополучно постаралась слиться с толпой. Слишком уж всё здесь было насыщено и странно.
После получасовой передышки вновь танцы, от которых я благоразумно пряталась за широкими колоннами, чтобы вновь не познать этой радости, когда ты «порхаешь над полом в крепких руках». Благодарю, напорхалась. Руки моего отца нельзя назвать крепкими, поэтому по полу мы, скорее всего, неуклюже скользили, чем порхали. Старую королева я потеряла из виду в самом начале, а матушка Елена была окружена юными девушками, которые не так давно одолевали меня вопросами и завистью. Благо, длился весь этот кошмар не так долго, поэтому, когда основной поток потянулся в другой зал за закусками, меня соизволили увести прочь.
Шли мы быстро и бесшумно, словно воры в чужом доме, но мне было всё равно. Ныне неизвестные девушки в четыре руки помогли мне избавиться от одежды, переодеться в ночную сорочку и распустить волосы. Всё это заняло от силы минут сорок, поэтому без десяти десять я уже лежала на мягких подушках, укрытых одеялом, в полном одиночестве читая молитву одними губами.
Во время всего этого безумия даже волнения отошли на задний план. До конца они не растворились, всё ещё гуляя где-то на задворках, но уже не беспокоили. И я, целый вечер полагающаяся на то, что этой судьбоносной ночью буду страдать бессонницей, незаметно провалилась в глубокий сон.
***
Разбудили меня настойчивым стуком в дверь. Недоумённо проморгавшись, я приподнялась на локтях, не сразу поняв, что именно требовалось. И лишь после до моего сонного сознания дошло, что я должна, наверное, дать разрешение. Да-да, что-то такое говорилось в немногочисленных книгах по этикету в богатых домах, о которых мне приходилось читать.
— Войдите, — собственный голос был охрипшим, будто больным. Неимоверно захотелось пить, но вместо этого я лишь подтянулась на руках, облокачиваясь спиной о пышные подушки.
Не успела я привести себя в более презентабельный вид, как дверь распахнулась, явив моему взору настоятельницу. Женщина была бледна и скупа на эмоции, от неожиданности я попыталась вскочить на ноги, чтобы должным образом поздороваться, но была остановлена усталым мотанием головы.
Матушка величественно проплыла к кровати, а после присела рядом на самый краюшек, ободряюще положив ладонь на мои сцепленные пальцы, лежащие на коленях. Её вид мне совершенно не понравился, неужели что-то произошло? Что-то, что априори можно считать хуже уготованной мне участи? Беспокойство неукротимой волной поднялось в душе, заставив меня выпрямиться. Попытка выглядеть спокойнее, чем есть на самом деле, с треском провалилась. Сказывалась нехватка полевого опыта.