Баба вне Закона

Проснувшись с первыми петухами, Настасья Захаровна осторожно, чтобы не разбудить храпящего у стенки мужа поднялась с постели. Старуха быстро оделась, повязала голову платком и вышла из избы. Вернувшись с охапкой дров, она растопила печь. Надоив парного молока из-под своей любимицы коровы Машки и приготовила сытный завтрак. Затем Настасья Захаровна достала из чулана удочку и рыболовные снасти и оставила их в сенях на скамье. Рядом с удочкой вскоре появился узелок с походным перекусом: горячие пирожки, пара свежих огурцов, вареные яйца и спичечный коробок с солью. Через некоторое время проснулся хозяин дома и муж Настасьи Захаровны.

Старик сладко потянулся в постели, почесал лысину и, громко крякнув, спустил босые ноги к дощатому полу.

- Утро-то какое доброе, - крякнул Афанасий Наумович. - А что, старая, снасти приготовила?

- Доброе утро, Афоня, - ласково сказала жена. - Да, все готово... Тебя дожидается. Позавтракай сперва.

- Вот спасибо тебе, Настя, - разглаживая густые усы, кивнул он. - Не жена... Золото!

- Шишь, словоблуд! - в шутку нахмурилась Настасья Захаровна. - ОБХСС на порог накличешь.

Обувшись в растоптанные и видавшие виды сапоги, Афанасий Наумович поднялся с постели и игриво зажал старуху в объятиях. Уворачиваясь от слюнявых поцелуев, Настасья Захаровна отмахнулась от мужа полотенцем.

- Яхонтовая моя, - прихрипел тот, присаживаясь к столу на широкую лавку.

Он неторопливо позавтракал, листая вчерашнюю газету и одновременно следя за снующей по избе в домашних делах хозяйкой. Затем он выкурил самокрутку вонючего, дымного табака и только тогда вышел в сени.

- С уловом жди, - крикнул он в избу. - Ухи наварим... Всю ночь русалки мерещились.

- Ступай уж, - отозвалась Настасья Захаровна, гремя домашней утварью.

Миновав деревню, старик свернул знакомой тропинкой к реке. Лес просыпался наполняясь щебетом птиц и шорохами мелкого зверья в опавшей листве. Лучи солнца пробивались сквозь пышные кроны деревьев.

- Утро-то какое доброе, - пробубнил в усы Афанасий Наумович.

Впереди между стволов деревьев блеснула лазурная синь Москва-реки и старик ускорил шаг. Выйдя на пологий песчаный берег, Афанасий Наумович бодро зашагал к излюбленному месту, как вдруг его внимание привлекло что-то белесое в камышах. Буквально в шаге от берега огромный кусок мокрой ткани, издали напоминавший фигуру женщины, легко покачивался вдоль зарослей камыша.

- Никак бабы белье полоскали, да упустили балаболки - решил старик.

Он бы прошел мимо, но взыграла хозяйская жилка и Афанасий Наумович свернул со своего пути к камышам.

- Хоть на сук повешу, авось хозяйка найдется, - решил он. - Не гоже бельишку в реке плавать, рыбу пугать.

Но уже подходя ближе, подслеповатые глаза старика разглядели запутавшегося в белье человека, а вскоре легко распознали очертания женского тела. Да и полотно ткани оказалось нижней сорочкой.

- Вот-те на! - всплеснул руками Афанасий Наумович, не раздумывая бросив рыболовные снасти на берегу и быстро шагнув в воду. - Сон в руку... Не спроста русалки снились.

Аглая лежала в воде лицом вверх, в бескрайнему синему небу. Глаза были закрыты, губы отдавали мертвецкой синевой. На плече и ниже груди ткань нижней сорочки была разорвана и чернела от размытых речной водой пятен крови.

- Кто ж тебя, девонька, так-то не по-людски? - сочувственно сетовал старик, поднимая Аглаю на руки и вынося на берег.

Положив свою находку на еще мокрую от утренней росы траву, Афанасий Наумович бережно перевернул девушку и взглянул на разорванные раны на спине.

- Убегала стало быть... А пули-то насквозь прошли, - догадался он, припадая к оголенной женской груди ухом. - Может еще не поздно... Ась?... Ага! Есть! Будешь жить, милая... Бьется сердечко-то!

Бросив косой взгляд на валяющиеся на берегу рыболовные снасти, старик махнул рукой и кряхтя поднял Аглаю на руки. Пыхтя и обливаясь потом, Афанасий Наумович торопливо побрел обратно в деревню, благо путь был не долгий.

- Настя! - закричал он, едва ввалился в распахнутую калитку. - Подь сюда!

- Чего тебе, Афоня? Чего вернулся, али забыл что?

- Сюда иди, говорю! - еще строже гаркнул тот. - Нету времени балаболить. Да воды неси... теплой.

Выскочившая из курятника старуха поспешила следом за скрывшимся в дверях избы мужем, на ходу отметив, что тот внес на руках девку.

- Русалку что ли поймал? - всплеснула руками Настасья Захаровна. - Али любовницу в дом приволок... при живой-то жене?

- Дура-баба! - огрызнулся старик, укладывая девушку на обеденный стол. - Глянь-ка чего делается... Давай, старая! Покажь свое ремесло. Не даром же столько лет колхозную скотину лечила.

- Ах ты ж, душа моя сердобольная! - запричитала старуха, наклонившись над Аглаей. - Где ж ты ее взял такую растерзанную?

- На берегу лежала, - неопределенно махнул рукой Афанасий Наумович.

- Свят, свят, свят, - набожно перекрестилась Настасья Захаровна на образа.

Уже давно ночь раскинула свое звездное покрывало над деревней, а старик со старухой все еще сидели за столом. Косясь на лежащую в их постели девушку, они переговаривались шепотом, будто боялись ее разбудить, хотя Аглая до сих пор не подавала признаков сознания.