Страница 56 из 57
- Живой! - вместо приветствия сказал он.
- Здравствуйте, - ответил Сарафир. - А где Иллиарика?
Огромный кузнец перегородил ему дорогу и потрогал твердыми ручищами за голову.
- Точно, ты.
- Да. Это я.
- А Иллиарика... Она была уверена, что ты погиб, когда твой зеленый конь вернулся без ездока.
- Такого я не предвидел, - признался Сарафир. - И где же она сейчас?
- Она у себя. А что ты хочешь?
- Хочу простить вашего благословения просить ее руки.
- Ты... Я, конечно, не откажу... Но только она уже гобелен готовит.
- Я видел ленту, - кивнул Сарафир. - И все же... я могу ее спросить?
- Я помогу тебе, конечно. Хоть жить с Резником затея рискованная. Но ты парень почти святой, все это знают. Да, вот только с одним условием.
- Да?
- Иллиарика работу имеет. То, что она мне помогает, это чепуха. Она у гончара учится. Замуж выходит за сына дровосека. У него еще дочь есть, старшая, дева, которая обет дала.
- Видел ленту, знаю, да.
- Иллиарика за него замуж выходит, потому что сестра согласна с ними жить и хозяйство вести, пока дочь моя в гончарне работает. Потому как гончар наш скоро рассыплется на черепки от старости, скоро ее очередь будет на пост заступать. А пост важный, все мы ее горшки пользуем. А вам кто будет помогать?
Сарафир выдержал паузу.
- Отец, я же не работаю в поле. Работа у меня короткая, свое хозяйство я сам веду.
Кузнец просиял.
- Точно! - улыбнулся он. - Ну, тогда иди, конечно. Только осторожно, на нервах она вся из-за этой свадьбы.
Кузнец отступил в сторону и Сарафир смог обойти его. Парень покинул кузницу и поднялся по лестнице дома. Он хорошо знал, где комната Иллиарики, он часто поглядывал на ее окна, когда проезжал мимо на охоту или просто прогуляться рано утром. Иллиарика всегда вставала раньше всех в доме, и еще затемно ее окна уже были освещены. Сама она говорила, что читала по утрам книги, которые покупал или менял на металл ей отец. Сарафир представил Иллиарику в своем доме. Теперь, если ему повезет, охотиться придется реже, да и работать надо будет по ночам, чтоб не пугать девушку.
Сарафир поднялся и постучал в двери.
- Отец, прошу, я не хочу есть! - послышался из-за двери голос.
- Можно?
Сарафир открыл дверь и замер на пороге. Иллиарика подняла голову от гобелена и уронила челнок.
- Ты! - только и сказала она. - Живой!
- Живой.
- А я думала... А я думала, что ты... Камни тебе сложила в лесу!
- Потом разберешь, - разрешил Сарафир. - Можно войти?
- Входи.
Сарафир переступил порог комнаты и прикрыл за собой дверь. Он оказался в невиданном женском царстве. Здесь было не так и экзотично, как он ожидал. Небольшая комната была чистой, и очень просто обставленной. Не было обилия полотна, красивой посуды и кружев, как у матери Сарафира в ее комнате отдыха. Только шкаф, заставленный книгами и самыми разнообразными глиняными свистками, привлекал внимание.
Иллиарика подняла с пола ножницы, не отрывая глаз от Сарафира, и воткнула острый край в гобелен. Сарафир только открыл рот, глядя, как тонкий узор расползается под лезвием.
- Зачем? - не выдержал он. - Пригодится же!
- Не пригодится, - быстро сказала девушка. - В девках останусь, а с другим на нем спать не буду.
- Нам с тобой пригодится!
Иллиарика только вздохнула.
- Значит, ты не против? - спросила она, отпуская ножницы и вставая.
- А ты не против?
- И больше не пропадешь?
- Нет. Обещаю, - качнул головой Сарафир.
Ножницы выпали из гобелена и ударили Иллиарику по ноге. Мгновенно пошла кровь, девушка присела и заплакала. Сарафир сам не помнил, как оказался возле нее.
- Там платок есть и мазь, - Иллиарика показала на шкаф.
Сарафир принес полотняный платок и мазь. Девушка плакала и заботилась о ране. Потом, все так же плача, заговорила.
- Или ты думаешь, я не понимаю? - сказала Иллиарика, вытирая рукавом слезы. - Я все понимаю! Мне все сказали! Что ударить можешь! Что с охоты не вернуться можешь! Что детей не будет. Но как я могу жить с другим и тебя видеть каждый день?! Ты только меня совсем грустную не оставляй, прошу... Я тебя научу...
- Хочешь детей, будут тебе дети, - перебил ее Сарафир.
Иллиарика всхлипнула и перестала плакать.
- Как так? - подняла она мокрое лицо от замотанной ноги к Резнику.
- В путешествии случается многое. В этот раз я вернулся здоровее, чем был, - уклончиво ответил Сарафир.
Выражение лица Иллиарики можно было легко узнать, если представить выражение лица любой из крутившихся перед Резником девушек, если бы она получила то, что хотела. Иллиарике этот алчный восторг шел.
- Я пойду отцу скажу! - заявила она, вскочила , охнула и упала бы, если бы Сарафир ее не поймал.
Поставив Иллиарику прямо, он вдруг осознал, что она, настоящая девушка, и что он держит ее прямо к руках. Иллиарика замерла, большими глазами глядя на Сарафира, потом сама потянулась к нему. Сарафир первый коснулся ее губ, утонул в них. Это было самое невероятное чувство в жизни Резника. Его сердце чуть не выскочило наружу.
- Погоди! Погоди! - вырвалась Иллиарика. - Не могу так скоро, боюсь! Надо отцу сказать. И матери сказать, и сестре сказать. И к брату сходить сказать...
- Меня боишься?
- Не тебя. В обморок упасть боюсь. Дай отдышаться.
Она схватилась за дверной косяк.