Страница 38 из 106
Ваша дочь Римма»
ГЛАВА 5. ОСОВЕЦКИЙ ВОЯЖ
Война, начавшаяся в 1914 году, не была похожа на все прежние войны. Прежде войны велись недолго, сравнительно небольшими армиями, и исход войны решался в одном сражении на сравнительно небольшом пятачке земли – в степи под Полтавой, на Бородинское поле или на Малаховом кургане в Севастополе. Никогда прежде в русской истории, да и вообще со дня сотворения мира, фронт не растягивался одной непрерывной линией от Балтийского до Чёрного моря, на тысячи километров. Никогда боевые действия не велись по всей линии фронта непрерывно, ожесточённо и на протяжении многих месяцев. Никогда раньше не сталкивались друг с другом гигантские, многомиллионные армии. И никогда ещё не зависело так много от технических новинок. Если во всех прежних войнах было возможно победить лучше оснащённого неприятеля только за счёт силы духа, то в этой войне самое решительное преимущество получала та сторона, у которой были лучше развиты технические средства связи, автомобильные и железные дороги, было больше снарядов, мин, гранат, пулемётов, пушек и аэропланов. В этой войне технический перевес оказывался на стороне Германии и Австро-Венгрии. Все генералы и кадровые офицеры русской армии это понимали, но выводы при этом делали разные.
Одна часть кадрового офицерства, наиболее многочисленная, была настроена решительно. Это были люди чести. Они с самого начала смотрели на эту войну как на защиту Отечества, и чем ожесточённее шли бои, тем больше ожесточались они сами. Они жертвовали собой буднично, сами не понимая своего подвига и не ожидая наград. Они вели за собой роты и батальоны, не дорожа своей жизнью, и многие из них были перебиты уже в первые два-три месяца боёв.
Вторая часть генералов и офицеров (особенно кто имел за плечами разочаровывающий опыт войны с Японией) не ждала победы, а в душе сразу примирилась с грядущим поражением родины, повсюду замечая его предвестников. Они худо-бедно исполняли приказы, но делали это как бы нехотя, исподтишка, как будто говоря: «Всё это пустое, зря мы ввязались в драку, да и то сказать: кто мы такие, чтобы тягаться с германской машиной?». Излишне говорить, что у них ничего не получалось как надо. Многими неудачами русская армия была обязана именно таким начальникам.
Но была и третья часть офицерства. Относившиеся к ней генералы и офицеры вообще ничего не думали о войне, её смысле и целях, потому что думать об отвлечённых понятиях не умели, но смотрели на мировую бойню как на увеселительное мероприятие, из которого вдобавок можно извлечь личную выгоду. Карты, пьянство и разврат – всё то, чем они жили в мирное время, занимало их и в период войны, с добавлением самого наглого мародёрства. Последнее позволяло им комфортно устраивать свой быт в тылу и около фронта. Многие из них ловко делали карьеру, подвергая себя самому минимальному риску. При этом непременно желали получать ордена «с мечами», которые особенно ценились в высшем свете. Один из таких «полководцев» получил боевой орден только за то, что прокатился на автомобиле с водителем неподалёку от линии фронта и провёз секретный пакет из одного штаба в другой. После этого он и ему подобные деятели при первой возможности «линяли» в Петроград под предлогом плохого здоровья или семейных обстоятельств. Они разлагающе действовали на подчинённых, показывая им самый отвратительный пример, и не удивительно, что такие офицеры и генералы быстро отбивали у нижних чинов охоту воевать. Особой разновидностью этой категории офицеров были те, что быстро делали карьеру на крови своих солдат, но сами стремились не в тыл, а наоборот – в самое пекло, надеясь именно там раздобыть для себя заветные должности и звания.
Командующему 8-ой армией Юго-Западного фронта генералу Брусилову приходилось иметь дело со всеми категориями и раскладывать пасьянсы из той колоды карт, которая у него была. Далеко не все были хороши: наряду с хорошими картами, в колоде хватало и чванливых тузов, с болезненным самолюбием которых ежечасно приходилось считаться, и ограниченных валетов, не умеющих исполнить самое простое приказание, и пугливых шестёрок.
Отношения с соседями и с начальством складывались непросто. Командующий фронтом генерал Иванов[29] проявлял вялость, малодушие и при этом болезненную зависть к полководческим талантам своих подчинённых (это были качества, которые воспитала в нём недоброй памяти японская кампания). Генерал Рузский[30] в результате ряда интриг присвоил себе имя единоличного покорителя Львова. Вражда и соперничество между командующими армиями постепенно нарастали. Никто не хотел думать о соседях, и каждый старался урвать лавры победителя себе, независимо от истинного положения дел. Но пока дела шли хорошо, славы с грехом пополам хватало на всех.
Между тем Главнокомандующий русскими армиями Великий князь Николай Николаевич форсировал наступление на запад. Он был военным до мозга костей, знал и любил свою армию, и та платила ему взаимностью. Но Николай Николаевич был по природе чрезвычайно горяч и нетерпелив, как истинный кавалерист, и вдобавок первые победы русского оружия совершенно его окрылили. Он приказал армиям Юго-Западного фронта перейти Карпаты и двигаться к Кракову, чтобы с ходу взять эту австрийскую крепость. Он думал о том, чтобы помочь союзникам-французам на Западном фронте, а для этого требовалось оттянуть на себя максимальное количество войск противника. К несчастью, он переоценил русские силы. Его мало смущало то, что наши коммуникации растягивались на сотни вёрст, по пути следования войск повсюду нужно было оставлять гарнизоны прикрытия, уменьшавшие ударную силу армии, а потери от непрерывных боёв были столь велики, что никакое пополнение не могло их восполнить даже частично. Но даже то пополнение, которое приходило, было очень плохо обученным и не готовым к бою. Вновь прибывавшие солдаты из запасных полков умели только ходить строем, да и то кое-как. Требовалось немало времени и сил для боевой подготовки новых солдат в учебных командах. Унтер-офицеров для учебных команд в свою очередь остро не хватало, так как многие из них пали в боях.