Страница 65 из 67
"Мне вызвать врача?", - спросил он.
Шифра Пуа покачала головой. Герман затащил ее в квартиру. Шофер такси отдал Герману сумочку и дорожную сумку Шифры Пуа. Поначалу он не заметил их. Герман заплатил шоферу из своих денег. Они ввели Шифру Пуа в сумрачную спальню. Герман нажал на выключатель, но воры вывернули лампочки и здесь. Шофер такси спросил, почему никто не зажигает свет, и женщина ушла, чтобы принести лампочку из своей квартиры. Шифра Пуа начала причитать: "Почему здесь так темно? Где Маша? О, горе моей жалкой жизни!"
Герман обхватил Шифру Пуа за руку и за плечо. В это время вернулась женщина и ввернула лампочку. Шифра Пуа посмотрела на свою кровать. "Где белье?",- спросила она почти нормальным голосом.
"Я принесу вам подушку и простыню", - сказала соседка. "Пока что ложитесь так".
Герман подвел Шифру Пуа. к кровати. Он чувствовал, как она дрожит. Она прижалась к нему, когда он приподнял ее и посадил на матрас. Шифра Пуа застонала, и лицо ее сморщилось. Женщина вошла, неся подушку и простыню. "Мы должны сейчас же вызвать скорую помощь".
Снова на лестнице послышались шаги, и в квартиру вошла Маша. В одной руке она несла платья на плечиках, в другой узел белья. Прежде чем она вошла в комнату ,Герман сказал через открытую дверь: "Твоя мать здесь!"
Маша остановилась. "Она сбежала оттуда, да?"
"Она больна".
Маша отдала Герману платья и узел, и он положил все на кухонный стол. Он слышал, как Маша яростно ругалась на свою мать. Он знал, что должен вызвать врача, но не знал ни одного, которому мог бы позвонить. Соседка вышла из комнаты и недоуменно всплеснула руками. Герман пошел в свою комнату. Он слышал, как женщина спорит с кем-то по телефону.
"Полицейского? Где я сейчас найду полицейского? Женщина может умереть!"
"Врача! Врача! Она умирает!", - закричала Маша. "Она сама себя убила, скотина, из чистого упрямства!"
И Маша испустила вопль, подобный тому, который Герман слышал несколькими часами раньше, когда она сказала ему по телефону об ограблении. Сам звук ее голоса изменился, стал другим - необузданным, как у кошки. Ее лицо исказилось, она рвала на себе волосы. Она бросилась к Герману, так, как будто хотела напасть на него. Соседка смущенно прижала телефонную трубку к груди.
Маша кричала: "Вот вы как хотели! Враги! Мерзкие враги!"
Она хватала ртом воздух и сгибалась, как будто собиралась упасть. Соседка уронила трубку и схватила Машу за плечи. Она потрясла ее, как трясут кричащего ребенка, чтобы он снова смог набрать в грудь воздуха.
"Убийцы!"
Глава десятая.
1.
Пришел врач, тот самый, который приходил к Маше, когда она думала,ч то беременна, и сделал Шифре Пуа укол. Потом приехала скорая помощь, и Маша поехала вместе с Шифрой Пуа в больницу. Через несколько минута в дверь постучал полицейский. Герман рассказал ему, что Шифру Пуа увезли в больницу, но он ответил, что пришел в связи с ограблением. Полицейский спросил фамилию Германа и его адрес и какое отношение имеет он к проживающей здесь семье. Герман что-то промямлил и побледнел. Полицейский подозрительно поглядел на него и спросил, когда он приехал в Америку и есть ли у неге американской гражданство. Он записал что-то в блокнот и ушел. Соседка снова забрала свою подушку и простыню. Герман ждал Машиного звонка из больницы, но прошло два часа, а телефон молчал.
Настал вечер; во всей квартире, за исключением спальни, было темно. Герман вывернул лампочку в спальне, чтобы перенести ее в свою комнату, но ударился о косяк и услышал, как зазвенела нить накала. Он ввернул лампу в ночник, но она не горела. Он пошел на кухню, чтобы поискать спички и свечи и ничего не мог найти. Он стоял у окна и смотрел в небо. Дерево, каждый лист которого несколько часов назад отражал игру солнечного света, стояло черное в темноте. Одна-единственная звезда поблескивала на красноватом светящемся небе. Кошка осторожными шагами пересекла двор и пробралась мимо груд железа и мусора. Издали доносились крики, шум уличного движения и приглушенное громыхание подземки. На Германа нашла меланхолия, чернее которой в его жизни не бывало. Он не мог всю ночь оставаться один в этой опустошенной, неосвещенной квартире. Если Шифра Пуа умерла, ее дух, может быть, явится сюда.
Он решил пойти и достать где-нибудь несколько лампочек. Кроме всего прочего, он не ел с самого завтрака. Он вышел из квартиры, а когда дверь захлопнулась за ним, обнаружил, что забыл ключ. Он обыскивал карманы, прекрасно зная, что ключа не найдет. Он оставил его на столе. В квартире зазвонил телефон. Герман надавил на дверь, но она была заперта. Звонки не прекращались.
Герман нажал да дверь изо всех сил, но она не желала отворяться, а телефон все звонил.
"Это Маша! Маша!" Он даже не знал, в какую больницу она повезла Шифру Пуа.
Телефон перестал звонить, но Герман все не уходил. Он раздумывал, не взломать ли ему дверь. Он был уверен, что телефон зазвонит снова. Он подождал пять минут и пошел вниз. Когда он выходил из парадного, телефон зазвонил опять и звонил много минут не переставая. Герману казалось, что в настойчивых звонках он слышит Машину ярость. Он видел ее искаженное страданием лицо.
Возвращаться не имело смысла. Он пошел в сторону Тремонт-авеню и дошел до кафетерия, где Маша работала кассиршей.
Он решил выпить чашку кофе, а потом вернуться и ждать Машу на лестнице. Он подошел к стойке. Он ощупал карман жилетки и обнаружил ключ, но это был ключ от его квартиры в Бруклине.
Он решил, что чем пить кофе, он лучше позвонит Тамаре, но все будки были заняты. Он попытался взять себя в руки. "Даже вечность не беспредельна", - пронеслось у него в голове. "Если у космоса не было начала, то одна вечность уже прошла". Герман посмеялся над собой. "Снова парадоксы в стиле Зенона". Одна из трех телефонных будок освободилась. Герман поспешил занять ее. Он набрал номер Тамары, но никто не отвечал. Он забрал монетку обратно и, не раздумывая, набрал номер своей бруклинской квартиры. Тут он услышит родной голос, пусть даже этот голос прозвучит враждебно. Ядвиги тоже не было дома. Он подождал, пока телефон прозвонит десять раз.