Страница 37 из 176
- Мне хорошо и здесь. А вот ты, похоже, хочешь нас покинуть. Будешь настаивать на своем – тебя навсегда вышлют с Кессии. Пойми, никому нет дела до людей, кроме тебя. Даже, если там орудует пять дюжин пожирателей. Нами открыты десятки миров, и каждый, заметь, каждый, по-своему уникален. Но никто же не кричит: «О, Творцы, на Шеа-Лаке через три цикла произойдет извержение вулкана. Мы должны это предотвратить!»
- Это правда? – несколько удивленно спросило Иё.
- Да. Я сам принимал облик одного из местных ящеров. Через три-пять мегациклов мы потеряем Шеа-Лаке. Слишком бурные там тектонические процессы. Планету просто разорвет изнутри. Ну и? Даже звезды – эти великие творения космоса - гаснут.
Хранитель говорил очень убедительно, и кабет понимал всю его правоту. Здесь, в этом помещении, целый отдел был отведен под шары с описаниями давно исчезнувших планет - маленьких и больших, на которых когда-то тоже была разумная жизнь или состоявших лишь из газов и паров. Но у Иё было один существенный аргумент, не позволяющий ему бросить свои изыскания.
- У нас нет вулканов. А вот пожиратели – были.
- Скажи конкретно, что ты ищешь? – сдался хранитель.
- Возможность наличия у землян начальной частицы, - признался кабет.
- Хм… странный запрос, но я попробую.
Дех-кри вновь закрыло третий глаз, сосредотачиваясь на определенных волнах, исходивших от многочисленных информационных шаров. Изобретение это принадлежало, кстати, не кабетам. Когда-то, давным-давно, один из зарийских послов преподнес шесть шаров жителям Кессии. Он объяснил, как пользоваться ими, назвав их «куюна ва тента», дословно - «предмет вне времени». Когда один шар заполнялся полностью, рядом с ним возникал другой – чистый. Кабеты ловили странные, противоречивые сигналы, исходящие от шаров. И вначале боялись пользоваться ими. Но практичный подход, как всегда, одержал вверх над предрассудками. И вскоре к возникающим буквально из ниоткуда «куюна ва тенте» перестали относиться как к диковинке.
- Нет, - после пары дюжин мгновений ответило Дех-кри. – О таком нигде не говорится. Про людей много информации. Их мифы, легенды и верования. У людей есть такая штука – душа, но никто, даже из землян, не смог доказать ее объективное наличие. И, нет, предвосхищая твой вопрос, она ничего общего не имеет с начальной частицей. Так что, можешь сломать об меня палку, но я ничем не могу тебе помочь. Если хочешь, дам тебе все шары - сам изучишь записи.
- Нет, спасибо, - сникло Иё. Что ж, у всего есть предел, даже у его упрямства.
Вдруг кабет почувствовал странную тяжесть в левой суме, прикрепленной к его одежде. Он послушно сунул туда ладонь и извлек на свет странного вида шар: весь в трещинах, вмятинах и каких-то царапинах. На одной стороне было выжжено клеймо.
- Что это? – кабет не удержал шар, и тот упал на пол, раскрываясь. Из небольших динамиков тут же полилась смутно знакомая речь:
«Привет, сегодня 9 сентября 2379 года. Меня зовут Макаров Илья Валентинович. С сегодняшнего дня и до окончания нашего путешествия, я буду записывать на этот шар свой дневник…»
- Это ведь речь человека? – с расширенными от потрясения глазами, пролепетало Дех-кри. – Но разве…?
- Нет. Не могут, - без слов поняло вопрос друга Иё-кри. - Но теперь я точно не отступлюсь от своего.
Мир теней и тварей
- Интересно, куда лейтенант повел Сан? – спустя пару минут после того, как Марат и девушка вышли, спросил Захар.
- Не знаю.
Ваня всегда был сдержанным и спокойным. Вот и сейчас он даже не оторвал взгляд от планшета. Нет, его тоже беспокоила судьба Сан. Но он не поощрял подобные выходки. Врач лучше знает, какие нужно задавать вопросы пациенту. А Карпатова словно с цепи сорвалась: то ей не так, это ей подозрительно. Может, ее за такое поведение поволокли к начальству. Или еще лучше: выставили вон из штаба. Не хотела становиться охотницей – вот и получи.
В отличие от Ванятки, Захар всегда получить максимум информации. Он был любопытен до безумия, но, одновременно, весьма осторожен. Так что, когда подружка открыла рот не по делу, Захар тут же поставил ушки на макушку. Его тоже насторожили вопросы, вроде: «какого цвета глаза были у Вашей матери?» и «есть ли у вас аллергия на антибиотики тетрациклинового ряда». На последний парень и сам был бы не прочь узнать ответ. Ребенком он рос весьма крепким, серьезно болел, может, пару раз. Ему что-то кололи, но мальчик так и не запомнил, были это тетрациклины или еще какие производные плесени. А потом он и вовсе перестал жаловаться на здоровье. Если и нападала на парня болячка, то очень быстро ей приходилось отступить. Пару дней, и Захар вновь чувствовал себя как новенький.
Да и особенно не разболеешься в его-то положении единственного кормильца в семье. Мать растила младших сестру и брата, подрабатывая на ферме дояркой, а отец уже как три года был парализован ниже груди. Несчастный случай, никак не связанный с тварями. А потому от правительства поступали совсем скудные дотации. Главным кормильцем в семье в итоге был Захар.
Поэтому, когда директор вызвал на собрании именно его, парень несказанно обрадовался. Да, охотничья доля - тоже не булка с медом, тут чуть зазеваешься и помереть можно в любой момент. Бывалые охотники поговаривали, что пожирателю хватало ступить в тень своей жертвы, чтобы та тут же испустила дух. Захар, правда, не очень в такое верил. Ведь все больше хоронили в городе растерзанных, исполосованных когтями и накаченных ядом жертв пожирателей. А такие, «счастливчики», как их называли местные, попадались крайне редко.