Призраки Каллисто

– С пьянством мы боремся… – машинально ответил начальник, не отрывая глаз от рапорта. – Что? Тьфу на тебя, при чём здесь пятьдесят грамм?!

– Шутка, – пояснил Олег. – Вы, главное, поставьте положительную резолюцию, а дальше я сам.

– Упёртый, да? – поднял на Олега глаза начальник.

– Ага, – согласился тот. – Вы же знаете.

– Что с тобой делать, – вздохнул Пётр Игнатьевич. – Может, ты и прав. Эх, будь я помоложе…

Он опять вздохнул, подумал, затем стремительно черканул на рапорте «Не возражаю», расписался, поставил печать и протянул бумагу Олегу:

– Файл мне послал?

– Обижаете. Проверьте.

Начальник проверил:

– Ага, вижу. Молодец. Тогда удачи.

– Спасибо.

Как показали дальнейшие события, Олег, действительно, оказался прав. Вероятно, сработали сразу несколько факторов: его личная инициатива, его же безупречный послужной список, положительная резолюция начальника Центра подготовки и фортуна. Последняя, впрочем, часто становится на сторону человека, умеющего вовремя приманить её смелостью, решительностью и, главное, верой. В её, фортуны, правильный выбор и непогрешимость.

Так и случилось, что когда дошло до дела, лётчик-космонавт России Олег Геннадиевич Черней (тридцать один год, холост, не был, не состоял, не участвовал, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» IV и III степени) оказался одним из первых в списке возможных кандидатов. Дальше всё зависело только от него, и он не упустил свой шанс.

В наушнике негромко пискнуло. И тут же мягкий женский голос произнёс:

– Олег, рубка на связи.

Голос принадлежал ИИ Василиса – искусственному интеллекту, созданному специально для задач МПК «Россия» на базе квантового бортового компьютера последнего поколения. Тоже созданного специально для «России». Русские монтажники немедленно дали уникальному продукту IT-технологий кличку Василиса (по аналогии с персонажем русских сказок Василисой Премудрой), которая – кто бы сомневался! – прилипла намертво и со временем превратилась в имя.

Что касается рубки, то изначально, ещё в чертежах, она называлась ЦПУ – центральный пункт управления, по аналогии с ЦПУ Международной космической станции. Однако по мере того, как корабль рос, официальное название постепенно исчезло из употребления и превратилось сначала в «рубка управления», а затем, когда некто из высокого начальства ворчливо заметил, что «такое название предполагает наличие и какой-то другой рубки, например боевой», стало просто «рубка».

Кое-кто, охваченный военно-морским энтузиазмом, попытался пойти дальше и внедрить такие древние и специфические термины, как «бак», «ют», «шкафут» и некоторые другие, но был вовремя остановлен и подвергнут суровой, но справедливой товарищеской критике. Так что передняя часть корабля без затей называлась «носом», задняя – «кормой», а центральная – «миделем».

Олег докрутил винт на четверть оборота (он был занят установкой дополнительного оборудования на носу корабля), аккуратно оставил отвёртку плавать в воздухе (по инструкции её нужно было закрепить в специальном гнезде на монтажном поясе, но инструкциям досконально следуют только салаги), коснулся пальцем уха:

– На связи Черней.

– Олег, это Лёха, – раздался в наушнике бодрый голос. – Ты как там, не устал ещё?

Алексей Соболев, он же Лёха, считался лучшим в бригаде космических монтажников и любил при случае потрепаться на отвлечённые темы. Впрочем, без фанатизма.

– А что, девчонки с пивом уже прибыли?

– Какие девчонки?

Потрепаться Лёха любил, но разыграть его ничего не стоило – доверчив был до невозможности, характер такой.

– Как это какие? Ну ты даёшь. Девчонки. Не слышал разве? ЦУП принял решение прислать нам девчонок и пива. В целях улучшения релаксации и дальнейшего неуклонного повышения производительности труда.

– Да ну тебя, – сказал Лёха. – Я серьёзно.

– Ты серьёзно спрашиваешь, не устал ли я? – с неприкрытой иронией осведомился Олег.

– Ну прости, шутка не удалась. Я вообще-то удивить тебя хотел. Ты ведь новости за последний час наверняка не видел?

– Наверняка, – сказал Олег. – Я вообще новости предпочитаю выборочные. Что-то достойное моего интереса?

– Дальше некуда, – сказал Лёха. – Просто офигеть можно. В прямом смысле слова.

– Неужто инопланетяне высадились? – пошутил Олег.

– Можно сказать, и так.

– Слушай, на борту нет спиртного, я точно знаю.

– Вот тут ты ошибаешься. Как и насчёт инопланетян. Говорю же, посмотри новости, если мне не веришь. Всё, мне пора, до связи. И запомни – про спиртное я тебе ничего не говорил.

Лёха отключился.

Олег подумал секунду и позвал:

– Василиса!

– Я здесь, – сообщил женский голос.

– Про спиртное слышала?

– Я всё слышу, вы же знаете.

– Сто раз тебе говорил, чтобы ты обращалась ко мне на «ты».

– Не могу, субординация не позволяет.

– Хорошо, об этом потом. А пока сотри из памяти этот кусок насчёт спиртного.

– С вашего позволения, я его закодирую и спрячу.

– Комиссия найдёт. И будет нам пистон. Большой и красивый.

– Не понимаю фразеологизма.

– Как-нибудь поясню. Не спорь, ладно? Я твоё предложение выслушал, но приказ человека – закон. Сказал – сотри, значит, сотри.

– Будет исполнено, – Олегу показалось, что голос Василисы поскучнел.

Антропоморфизм – наше всё, подумал он, а вслух произнёс:

– Покажи-ка мне последние новости с Земли. Что там произошло? Монтажник Алексей Соболев меня заинтриговал.

– Слушаюсь. Пересылаю на ваш комм-браслет. Готово.

– Спасибо, – Олег включил комм-браслет.

Мигнул и засиял вирт-экран с любимой заставкой – роскошная темноволосая девушка в смелом купальнике выходит из морского прибоя на песчаный пляж. Улыбается. Капли воды блестят на загорелой коже. Над девушкой и за ней – бездонное синее небо с редкими невесомыми облачками и ровный, словно вычерченный по линейке горизонт с одиноким белым парусом.

Олег нашёл сообщение от Василисы, активировал. На экране возник знакомый диктор ведущего российского телеканала. Моложавый, подтянутый, с хорошо поставленным голосом.

– Внимание, – произнёс он значительно. – Мы прерываем наши передачи для срочного сообщения. Восемь часов назад международной радиотелескоп АЛМА, расположенный в пустыне Акатама, Чили, поймал радиосигнал неизвестного происхождения. Расчёты показали, что сигнал пришёл с естественного спутника Юпитера Каллисто. Сигнал, переданный на волнах дециметрового диапазона на частоте две целых восемьдесят семь сотых гигагерц повторялся неоднократно с равными промежутками, пока его источник вместе со спутником не ушёл в зону радиомолчания. Как утверждают специалисты, с вероятностью в девяносто девять и четыре десятых процента это сигнал искусственного происхождения. Повторяем. С вероятностью девяносто девять и четыре десятых процента, полученный радиосигнал имеет искусственное происхождение. Более того, с той же высокой вероятностью, он является сигналом бедствия, наподобие наших сигналов SOS или Mayday. Сейчас вы сами услышите этот сигнал.

Диктор умолк.

Едва слышное шипение. Треск. Даже, вроде бы, лёгкий шорох. И вдруг, в уши и в самое сердце ворвался тревожный высокий голос:

– Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от.

О том, что Земля поймала инопланетный радиосигнал, Президент России Столяров Александр Николаевич узнал во время встречи с рабочими и руководством только что построенного и пущенного крупного завода по производству нового строительного материала – пластмонолита – в Московской области.

На первый взгляд может показаться, что событие мелковато, чтобы удостоится внимания главы государства, но у Александра Николаевича были свои резоны. Пластмонолит был изобретён в России, позволял многократно снизить затраты в жилищном и любом другом строительстве, и следовало показать соотечественникам и всему миру, насколько президент страны ценит его внедрение в массовое производство.