Призраки Каллисто

Уильям и Ёсикава переглянулись. Директор едва заметно наклонил голову.

– Ваша смекалка делает вам честь, – сказал Уильям. – Мы не знаем. – Для этого нам нужно его услышать.

– Я могу включить его вам прямо сейчас, если хотите, – просто сказала Джейн. – Буду откровенна, вся эта история мне порядком надоела. Слишком давно с ней живу. Пора её заканчивать, так или иначе.

– Понимаю, – сказал Уильям. – И – да, мы хотим. Включите, если вам не трудно. Прямо сейчас.

– Минутку.

Девушка исчезла с экрана, и какое-то время они наблюдали стену, на которой висела в рамке какая-то плохо различимая фотография.

– Вот, – сказала Джейн. – Слушайте.

Раздался шорох, едва слышный треск и вдруг уже хорошо им знакомый высокий голос напевно произнёс:

– Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от.

Четыре раза.

Если бы Олега Чернея спросили, насколько хорошо ему известен межпланетный корабль «Россия», он бы или рассмеялся или пожал плечами. В зависимости от того, кто задал вопрос. Товарищ, друг, родственник или коллега – рассмеялся. Официальное лицо – пожал плечами. Потому что корабль Олег знал досконально. На «ять». Как свои пять пальцев. Знал и любил.

А как иначе?

Если ты провёл на орбите без малого два года, занимаясь сборкой и отладкой самого корабля и всех его систем, то тут уж одно из двух: либо ты его полюбишь, либо возненавидишь. Олег любил. Да что говорить, – он полюбил корабль ещё на стадии проектирования и сделал всё от него зависящее, чтобы когда-нибудь иметь честь пилотировать это чудо. Благо, задел имелся, – Олега приняли в отряд космонавтов довольно рано, ему и двадцати пяти не исполнилось, и до проекта МПК «Россия» он успел дважды слетать на МКС в составе международных экспедиций. Причём слетать надолго – так, чтобы вполне освоить и навыки выхода в открытый космос с ремонтом старого и установкой нового оборудования, и многое другое, без чего его мечта о межпланетных полётах так и осталась бы мечтой.

Олег старался. Перефразируя некогда широко известные, а ныне плотно забытые слова Владимира Ленина, которые часто почему-то приписывают Александру Суворову, «учился космическому делу настоящим образом». Не давая себе поблажек, с твёрдым осознанием цели. И всё получилось.

Межпланетный пилотируемый корабль «Россия» родился из транспортно-энергетического модуля с ядерной энергодвигательной установкой мегаваттного класса, которая питает электричеством ионные ракетные двигатели и всё остальное.

Идея была довольно старой, ещё второй половины двадцатого века, но практически воплощаться начала лет двадцать пять назад. Ценность её состояла в том, что страна, которая первой осуществила бы постройку такого космического корабля, получала бешеную, практически недосягаемую фору перед остальными державами, работающими в космосе.

Скорость. Дальность. Энергетический ресурс.

Эти три составляющие нового корабля не шли ни в какое сравнение со старыми, – теми, что летали с помощью ракетных двигателей на химическом топливе.

Совершенно иные технологии.

Совершенно иные перспективы (одна только возможность долететь до Марса и вернуться обратно за два месяца вместо нескольких лет стоила любых затраченных усилий и денег, а подобных возможностей было много).

Транспортный модуль был построен, прошёл успешные рабочие испытания и начал эксплуатироваться в первой половине двадцатых годов третьего тысячелетия.

Сразу же началось техническое проектирование пилотируемого корабля. Западные и восточные коллеги только зубы крошили от зависти (некоторые и от чувств посильнее), но сделать ничего не могли. Русские поймали волну, кураж, ощущали себя на подъёме и ковали железо, пока горячо. Благо и с деньгами в стране все было в порядке. Могли себе позволить истратить и заработать ещё. На тех же новейших технологиях. Включая уникальную технологию защиты от космической радиации с помощью системы защитных электромагнитных полей, гасящих энергию космических частиц на подлёте.

Изобретение и создание этой технологии было не менее революционным, чем создание ядерной энергетической двигательной установки, ионных двигателей и всего корабля в целом. Преодолеть сумасшедшие расстояния – это одно. Преодолеть и остаться живым и здоровым – совсем другое. КСЭЗ-2 (Космическая система электромагнитной защиты) защищала экипаж практически от всех видов космического излучения на девяносто процентов в обычном режиме и на девяносто семь в усиленном. Причём с равным успехом ею можно было оснащать не только космические корабли, но и научно-производственные базы на Луне или Марсе, не думаю о том, чтобы устраивать их в глубоких пещерах или придумывать ещё какие-нибудь громоздкие и дорогостоящие способы. Была бы энергия. Которой ядерные реакторы, подобные ЯЭДУ, могли дать в достаточном количестве.

Ветер перемен задул по необъятной территории России сразу со всех сторон, и, следуя мудрому совету древнего философа из соседней великой страны – Конфуция, русские, на удивление всем, принялись строить не стены, как это частенько бывало в их истории, а ветряные мельницы.

В данном случае – межпланетный пилотируемый корабль «Россия».

С ядерной электродвигательной установкой, добравшей к этому времени мощности до пятнадцати мегаватт и ионными ракетными двигателями с бешеной тягой и фантастическим удельным импульсом, которые действительно позволяли достичь большинства планет Солнечной системы за сравнительно короткий срок.

Причём, это была только верхушка айсберга, поскольку строительство такого корабля потянуло за собой развитие сопутствующих технологий и материалов; активное подключение к делу военных (космос мирный, никто не спорит, но думать о будущих угрозах мы обязаны); появление новых научно-исследовательских лабораторий; инженерно-конструкторских бюро; строительство небывалых доныне заводов и фабрик; испытательных стендов и полигонов, а также появление новых уникальных специалистов и десятков тысяч рабочих мест.

В общем, дело нашлось всем, кто захотел и смог принять в нём горячее участие.

А таковых оказалось на удивление много. Русские, порядком соскучившись по великим историческим рывкам, засучили рукава. Работа закипела так, что и подгонять никого было не нужно. Ни рублём, ни песней. Хотя рубли сыпались в карманы работников исправно, а новые песни сочинялись и пелись чуть ли не сами.

«Мы строим пилотируемый межпланетный корабль по той простой причине, что без присутствия человека космос обессмысливается, – заявил три года назад в интервью одному из крупнейших европейских информационных агентств Президент России Александр Николаевич Столяров. – Это не вопрос престижа, романтики или голой пользы. Это вопрос философский, системообразующий, корневой. Вопрос существования человека, как вида. Космического вида. Наша страна первой почувствовала это в далёком тысяча девятьсот шестьдесят первом году. И в космос полетел Юрий Гагарин. Нил Армстронг и другие великие американские астронавты подхватили эстафету, когда высадились на Луне. Затем, к сожалению, приоритеты изменились. Теперь, слава Богу, прежние цели возвращаются. Нам снова нужны другие планеты и весь космос. Мы, русские, это уже не только чувствуем, но и осознаём. Поэтому строим корабль «Россия». Когда осознают все остальные, могут подключаться. Мы с радостью поделимся своими достижениями. На взаимовыгодных условиях, разумеется».

Как только стало ясно, что окончательная сборка «России» будет производиться на орбите и без живых монтажников-космонавтов обойтись не получится, Олег Черней подал рапорт о зачислении.

– Куда-куда? – удивлённо задрал брови начальник Центра подготовки космонавтов Пётр Игнатьевич Ригерт, когда он лично вручил ему бумагу в его же кабинете.

– В команду монтажников, а затем испытателей межпланетного корабля «Россия», – чётко ответил Олег. – Прошу зачислить. А то знаю я, как это бывает. Не успеешь пятьдесят грамм выпить, а места уже заняты.