Страница 34 из 56
Она стояла у окна. По ее щекам текли слёзы, а она усиленно притворялась, что смотрит в окно. Притворялась перед самой собой.
Больше в коридоре никого не было, маску спокойствия она натянула так, на случай если появится кто-то из знакомых. Но в этот вечерний час никто не ходил по заброшенной боковой галерее. Одной из.
В Лувре их много, как и во всяком другом порядочном королевском дворце. Впрочем, "порядочном"? Уважающим себя — безусловно, но порядочность по отношению к королевскому дворцу...
Что сказать о месте, где вполне нормальным считается, что молодая женщина стоит и плачет у окна в одиночестве. "А кому охота плакать в компании?" — возразите вы. Но речь не о том, что есть повод для слез, а в том, что никому нет до неё никакого дела.
Она была в этом твердо уверена и очень удивилась и испугалась, когда кто-то взял ее за руку и сказал:
— Целый мир не стоит ваших слёз, дитя мое.
Она испугалась ужасно, потому что точно знала: в коридоре больше никого нет. И не могло быть. В оконном стекле отражался длинный коридор галереи с черными боковыми ходами и стоящими по стенам доспехами рыцарей (пустыми, и со стражниками внутри). Те и другие были абсолютно неподвижны, и она зорко следила, чтоб из боковой галереи никто не вышел и не застал ее врасплох. И всё же кто-то увидел ее в слезах. И этот кто-то заговорил с ней. Он коснулся ее руки, стало быть, он реален, но почему тогда не отражается в окне за ее плечом?
Обернувшись, она увидела карлика и скорее догадалась, чем узнала королевского шута Тремоло¢. Она понятия не имела какое у него лицо, и что оно у него вообще есть, а без пестрого наряда тропических красок с колокольчиками, узнать его просто не могла. Безотчетно отметила про себя, что именно из-за отсутствия колокольчиков он подкрался неслышно, и так же безотчетно провела ладонью по щеке:
— Я вовсе не плачу. Что вам нужно?
Шут пожал плечами:
— Да ничего. Если вы оплакиваете свою несчастную судьбу, то не стану вам мешать. А если вы из-за короля, то... Могу вас обрадовать: это всё пустяки. Это не стоит слез.
Девушка оскорблённо нахмурилась:
— Как вы можете так говорить! Что вы понимаете в этом!
Засмеявшись, карлик махнул крошечной ручкой:
— Я-то всё понимаю. Пойдемте… (он поманил ее за собой). Пойдемте, пойдемте. Я знаю, как вас утешить.
Чувствуя, что всё это похоже на волшебную сказку, она удивленно вытерла слёзы и пошла за ним.
Маленькая потайная дверь; переход; боковая комната; снова дверь... Спускаясь по наклонному коридору, а потом поднимаясь по винтовой лесенке куда-то высоко в башню, она оглядывалась по сторонам и с интересом отмечала, что никогда раньше, веселясь на балу или гуляя по роскошным залам, не видела дворец с изнанки. Ее странный проводник казался гномом выпрыгнувшим из какой-то норки. Он шел не оглядываясь, было ясно, что ему хорошо известен этот путь по лабиринтам дворца.
В железных кольцах вделанных в стены горели факелы, освещая им дорогу, но девушка всё равно ни за что бы не заметила дверь в боковой нише, пока карлик не открыл ее. Он остановился, пропуская даму вперед. Значит, это и есть цель их путешествия. Маленькая комнатка с большим окном без штор, заваленная всевозможными вещами. Хозяин комнаты зажег лампу на столе и предложил своей гостье присесть. Сам он уселся напротив, в огромном кресле. Оно было большим и для обычного человека, а карлик в нем просто утонул. Усевшись поудобней, он подтянул одно колено к подбородку и положил на него сплетенные пальцы.
— Ну, Луиза, здесь вы можете спокойно поплакать, никто вам мешать не будет. Но поверьте моему слову — не стоит. Может быть, вам повезло.
— Повезло? — возмущенно задохнулась девушка. — Но ведь меня бросили ради... Я же...
Она замолчала и широко раскрытыми глазами смотрела на своего собеседника. Потом задумалась и долго не говорила ни слова, размышляя о тот, какой странный случай привел ее почти ночью в комнату шута, когда в этот час она могла быть в спальне у короля, если бы они не поссорились после утренней охоты. Не без помощи этой мерзавки Шеррон! Она бежала с поля боя, и весь двор видел это. Они наверное и до сих пор смеются. А Жанна Шеррон — громче всех.
Но что она делает здесь, сейчас, в этой комнате? Она что же решила провести ночь с Тремоло? По его лицу видно, что он как раз так и думает. Он ее никуда не отпустит. Хотя шут такой маленький, ростом с семилетнего ребенка, не больше, но у неё совсем нет сил сопротивляться, куда-то идти, даже встать. Кресло такое удобное...
Боже мой, зачем ему в комнате такие кресла? И зачем ему вообще комната, разве... И правда, куда девается шут, когда королю он больше не нужен? Ни разу никто не видел, чтоб шут один бродил по дворцу, вместо того чтобы находиться неотлучно при троне. А может быть, просто не замечали. Заметив растерянное выражение в глазах Луизы, карлик загадочно улыбнулся, будто слышал все ее мысли. Но ничего не говорил, а только смотрел на девушку сидящую рядом. А она на него.
Безусловно, она видела Тремоло раньше, но, удивленно разглядывая карлика, думала, что в общем-то в первый раз видит его так близко и поражалась, как он похож на человека. Раньше, смеясь вместе со всем двором над проделками и смешными ужимками пестро разодетого человечка, каждое движение которого сопровождалось веселым звоном бубенчиков, Луиза в глубине души думала, что это игрушка — хитроумное произведение итальянских часовщиков, больших мастеров по части механических фигурок. Она знала, что он живой, но не могла поверить, что нормальный человек может быть таким маленьким. Она видела карликов на ярмарке, но те — другое дело. Большеголовые, горбатые, страшные, они были несомненно людьми, уродцами, но человеческими, а Тремоло все привыкли считать игрушкой.