Страница 52 из 64
Но вот густые леса закончились, и вскоре их небольшой отряд уже катил по огромным пустошам. Время от времени их путь пересекали реки, и не через все из них были перекинуты мосты. То тут, то там на холмах попадались рощи, и тогда они ночевали в древах, со всеми удобствами. Конечно, Ведьма преувеличивала, когда говорила, что верескового народа не осталось, но не очень сильно. Лиловыми глазами смотрели на мир лишь немногочисленные женщины и дети. За всё время Страж не встретил ни одного мужчины своего народа, способного держать оружие в руках.
Многое изменилось: земли приходили в запустение. Некому было обрабатывать поля, некому пасти овец, некому собирать виноград. Многие семьи объединялись и вели хозяйство вместе, что раньше здесь было невиданным делом. Приезжих было мало, все боялись наследства Плачущего Короля: о ярости и непримиримости верескового народа ходили легенды. Говорили, что даже женщины брали в руки луки и сражались наравне со своими мужьями. Те времена давно минули, и теперь женщины стояли у плуга, гнали стада, откликающиеся глухим перезвоном колокольчиков и лаем, крутили гончарные круги.
Иногда их маленький отряд въезжал в брошенные рощи, где не осталось ни одного жителя и древа стояли пустые; сердце Стража сжималось, словно в кузнечных тисках. Теперь каждую ночь ему снился огонь, пожирающий старые дубы. И Лахни, его милая Лахналани, то ещё совсем девчонка, с которой вместе они бегали купаться на речные пороги вопреки запрету родителей, то прекрасная юная дева в ожидании, когда со всеми почестями ей возложат на голову венец. Он просыпался весь в поту, но, к счастью, чаще всего некому было быть свидетелем его слабости.
И вот Сиенастей показалась вдали: огромный каменный замок на холме, сторожащий слияние двух рек, Гиральхасы и Суоманоа, а также многие квадрастрелы ветра, свистящего над вересковыми пустошами. К этому моменту Страж уже тысячу раз проклял своё решение отправиться вместе с принцессой. Тогда ему казалось, что это хороший шанс избавиться от последней наследницы. Возможно, ему даже хотелось вновь увидеть родные места. Но он оказался совершенно не готов к тому, что встретит здесь. За прошедшие годы горечь утраты поблекла, и иногда он даже спрашивал себя, не слишком ли огромную ношу возложил на себя, поклявшись уничтожить Императора и его род. Но теперь, вновь увидев Холмы, безнадёжность и печаль в глазах сородичей, он даже иногда подумывал, не включить ли в свою клятву еще и младшую ветвь. И даже мысли о Тиантей не могли смягчить его сердце в эти дни.
Если Императорский род падёт, и прямых наследников не останется, то в столицу придёт раздор, многие будут сражаться за престол. И некоторые провинции захотят вернуть себе утерянную свободу. Может, и Холмам тоже удалось бы избавиться от гнёта? Но Четвёртый отчётливо понимал: даже в самые чёрные дни Империи, если они наступят сейчас, здесь некому будет поднять меч, чтобы выйти против сборщиков налогов. Скорее уж добрые соседи с севера придут сюда и установят новые, ещё более жёсткие порядки.
- О чём думаешь? - поинтересовалась Шестая, останавливая коня рядом.
Сиенастей доминировала над всей местностью, и несмотря на то, что они сейчас были на холме, замок виделся им лишь чёрным силуэтом на фоне пронзительно голубого неба.
- Будь проклят Плачущий Король, - отозвался Четвёртый. - Если бы эти придурки были хоть чуточку сговорчивее, всё могло быть совсем иначе.
Шестая промолчала. Окинула взглядом просторы. Вдали, словно сошедшее на землю облако, медленно двигалась отара. Правее, через несколько холмов, ещё одна. Овцы практически остались здесь единственным источником пропитания и дохода. Говорили, шерсть была здесь так хороша, что даже виконт Тарилели закупал её для своего производства в Императорской шерстяной мануфактуре.
Экипаж принцессы поравнялся с ними и покатил дальше, даже на мгновение не остановившись на вершине. Четвёртый и Шестая тронули коней и присоединились к процессии. Сегодня они уже будут ночевать в замке.
Страж бродил по тёмным коридорам, заглядывал в огромные гулкие залы. Холод, исходивший от каменных стен, вызывал "гусиную кожу", и даже многочисленные шкуры, которыми были застелены покои, горячие камни, стоявшие в каждой комнате, не добавляли и крупицы уюта. Четвёртый никогда не бывал до этого в Сиенастее и сейчас ни капли не жалел об этом. Да и сейчас он был бы рад исчезнуть отсюда и не возвращаться. Всё же каменные своды - это совсем не то, что древо. Здесь на него, казалось, давил весь замок, смотрел тысячей своих пустых окон, дышал угрожающее шепчущими сквозняками.
Случайно он добрался до комнат прислуги. Случайно ли? Несмотря на то что он тщательно изучил план замка, коридоры всё время выводили его в какие-то неожиданные места. Четвёртому было совестно перед самим собой: теряться ему было непривычно и странно.
Горничные как раз садились обедать. Все они приехали вместе с принцессой: в замке квартировал только гарнизон Императорской армии, и никаких изысков здесь не наблюдалось. Странное место выбрал Император, чтобы отослать единственную наследницу. Уж слишком похоже на ловушку. Чего он ждёт? Что враг клюнет? Или это Лиестаней так пытается вычислить предателя? Что ж, Четвёртый сглупил, соглашаясь. В этом он уже признался сам себе. Но теперь он будет умнее: не допустит, чтобы с принцессой что-то случилось, и таким образом докажет свою верность. Пусть враг спит спокойно, пусть думает, что угроза где-то в ином месте.
- Я тебе говорю, это проклятие Плачущего Короля, - негромко произнесла одна из них.
- Молчи, вдруг он услышит, - это другая.
- Говорю тебе, привидений не бывает. Он умер, и всё. Остались только воспоминания и плачущие женщины. А скоро не останется и их тоже.