Страница 4 из 129
Я обиженно одёрнула блузку и поправила на плече ремешок сумки:
– Если уже мальчиков от девочек не отличаешь, так это точно маразм. Или склероз, – добавила я, подумав. – Короче, дед, быстренько выпускай меня отсюда, а сам двигай в поликлинику на обследование.
– Так ты женщина?! В брюках?! – неподдельно изумился он.
– Дошло наконец-то – прогресс налицо. Значит, небезнадёжен, – вздохнула я и снова начала трясти зеркало.
– Осторожнее, сломаешь! – заволновался дед. – Очень дорогая вещь.
– Антикварное, что ли? – подозрительно посмотрела я на тусклое стекло. – Ладно, я и в эту дверь могу…
Я подбежала к невысокой деревянной двери, потолкалась в неё, подёргала за ручку и нервно взвизгнула:
– Ты, пенек трухлявый! Открывай немедленно, иначе я за себя не ручаюсь!
Старикан уселся на низенький широкий табурет и с интересом наблюдал за моими действиями, скрестив на груди руки. Я попробовала договориться по-хорошему и жалобно застонала, молитвенно сложив руки:
– Слушай, выпусти меня, а? Сколько ты хочешь? Заплачу в пределах разумного, и разойдёмся, как в море корабли, как верблюды в пустыне, как орлы в поднебесье, как медведи в тайге, как бараны в горах, как крысы в подвале, – завелась я.
Дедуля покачал головой, прерывая поток словоизвержения:
– Не могу я тебя выпустить. С удовольствием бы открыл, да меня самого заперли.
– Так, влипла… – протянула я и снова подошла к злополучному зеркалу, – Она что, только в одну сторону открывается?
– Да нет там никакой двери, – добродушно пояснил дедуля.
– Совсем свихнулся, – вздохнула я. – Как же я тогда сюда попала? Из зеркала вывалилась, что ли, как в примитивной сказке для выпускников начальной школы даунов? – хмыкнула я скептически.
– Может, и из зеркала, – пожал плечами дед. – Я не видел. Спал я, – смущенно кашлянул дедуля.
В этот момент я наконец-то сдвинула тяжеленное зеркало в сторону – вероятно, отчаяние придало мне силы. Я уже хотела было выбраться из надоевшей порядком каморки, но… Дверного проёма не было! Взгляд уперся в сплошную каменную стену! В полной прострации я опустилась на пол, пощупала голову – нигде не болит, значит, не сильно ударилась при падении и нахожусь в здравом рассудке. Хотя, может быть, у меня появились провалы в памяти? Зашла, понимаешь, сюда и забыла об этом. Я нервно хихикнула: похоже, скоро совсем свихнусь. А может, уже? Классная компания подбирается – двое чокнутых в одном чулане!
Дед, поняв моё состояние, плеснул из кувшина в чашку воды и поднёс мне. Я взяла посудину дрожащими руками и хотела выпить, но вовремя спохватилась: отравить вознамерился, гад! Щепотка цианида – и никаких проблем. Я решительно встала, поставила посудину на массивный деревянный стол и обеими руками вцепилась в одежду старика. Я трясла тщедушного деда так, что колыхались морщинистые щёки, и ноги отрывались от пола. Заикаясь, он пытался пищать:
– Пу-пу-сти ме-ме-ня, чокнутая-а-а!
Я даже слегка удивилась и опустила помятого дедушку на табурет:
– Разве я чокнутая? Сам меня запер в чулане, да ещё и обзывается!
Дед в два глотка выпил воду из чашки, вытер рот рукавом. Я, уже не опасаясь отравления, тоже плеснула себе из кувшина и опрокинула в рот залпом. Дед поднял на меня голубые водянистые глаза, левое веко подёргивалось. Он горестно простонал:
– И откуда ты свалилась на мою голову?
Я терпеливо уже в который раз объяснила:
– Я была в парке, в комнате смеха, – до сих пор ржу, не могу, – нечаянно прислонилась к зеркалу, дверь распахнулась, и я провалилась сюда.
Тут я порядком призадумалась: помнится, павильончик был небольшим, такая обширная подсобка просто нигде не могла поместиться… Может, это вообще подвал?
Дед закатил глаза:
– Не могла ты здесь оказаться! Разве что из воздуха возникла…
– Ага, материализовалась из ничего, – хмыкнула я, – или телепортировала оттуда сюда.
Старикан вдруг быстро перекрестил меня:
– Сгинь, дьявольское наваждение!
Я оскорбилась:
– Ещё никто не обзывал меня нечистой силой!
Дед смутился:
– Это я так, на всякий случай… Мы, учёные, в глупые чудеса не верим. Помнится, ещё в 1350 году от Рождества Христова…
Я перебила его, хлопнув ладонью по столу:
– Стоп! Какой, говоришь, год тебе помнится?!
– 1350-й! Так это ж мне всего двадцать было… – ностальгически вздохнул мухомор. – Так вот, папа Гонорий II …