Страница 16 из 121
Наш мир, стоящий на грани с навью, то и дело становится объектом ее посягательства. Мелкая нечисть, просочившаяся в наш мир и веками живущая в лесах, реках и болотах, была уже во многом привычной и управляемой, но вот более опасные существа, обитающие в нашем мире или прорывающиеся в него из-за граней, были существенной помехой не только для жизни, но и существования многих рас. Орден стражей был одним из немногих орденов, кто мог противостоять натиску нечисти, защищая границы явного мира, и делал это успешнее других. С мелкими проблемами и опасностями справлялись и другие маги, имеющиеся почти в каждом приличном городе, но в случае форс-мажора указ был один "спрятаться и ждать прибытия стражей". Их умения были исключительными, знания редкими, а влияние почти неограниченным. С течением времени орден стражей занял ведущую роль среди магических орденов, а потом добрался и до политики.
— Непростой он, этот Дорхе. Слишком уверенно себя ведет, — высказала я свое мнение.— Словно и Кинар, и Бус у него на службе, а не он им помогает.
— Ага. И поведение у него такое... — протянул Лист.
— Аристократичное? — выдохнула с восхищением Уля.
— Самоуверенное? — предположила я.
— Повелительное, — согласно кивнул Листик.
— Мужчина должен быть властным, самоуверенным и решительным... — затянула свою старую песню Уля.
— Ой, слет убогих, наглядное пособие, — прервала наш лишенный смысла разговор Радда, проходившая мимо.
— А у вас слет? — невинно поинтересовалась я.
Радда недовольно скривилась и смерила меня презрительным взглядом сверху вниз. Ну, ее небо росточком не обидело, так что глядеть на всех сверху вниз ей легко. А я зато очень невинно смотрюсь с высоко задранной головой, и сколиоз, опять же, не беспокоит. Радда, она из лекарей, а еще из стерв, заноз и задир. В общем, она из тех, кому дай только над кем-то поизмываться. Родители Радды какие-то шишки в столице, так что ум и способности для обучения девушкой не используются, все с лихвой покрывает отцовский кошелек. Единственное, о чем молятся все преподаватели академии, это чтобы Радду побыстрее выдали замуж и открыть свою практику она не успела. Ибо деньги деньгами, а людей-то жалко. Эта даже из мозоля летальный случай сделать может. В общем, Радда классический пример "золотой девочки", красивая, популярная, богатая, и, как следствие, самоуверенная, стервозная, избалованная.
— Ох ты ж мелочь, а я тебя и не заметила, — капризно изогнула губки Радда.
— При твоем-то росте? — я отставать в хамстве не собираюсь. — Пожары нашему городу не страшны.
— Почему? — растерялась Радда. Ой, зря она это. Хотя чего с нее, дуры, взять.
— Так каланча сгорит, ты заменишь, — все так же мило улыбаясь, пояснила я. Мне не жалко.
— Слышишь, ты... отверженка столичная, — полетела мне в лицо привычная обзывалка. Я даже не обиделась, надоело. Никакой фантазии, все одно и то же. Сейчас как Озим про отца моего вспомнит.
— А чего это Радда пенится с утра? — меланхолично осведомился Лист, со стороны наблюдавший наши с Раддой интеллектуальные прения. Хотя какие прения? Избиение младенцев, не иначе.
— А ее препод при всей аудитории размазал из-за Данны, вот она и бесится, — в тон ему ответила Уля. — Ее высочество не заметили и к ее ногам не пали.
— А какой препод? — все так же меланхолично уточнил Лист.
— Дорхе.
— А...
— Он эту убогую пожалел, — прошипела Радда, переводя взгляд с меня на Улю. — Сдался мне ваш Дорхе. Это вы, малахольные, слюни по мужикам из-за угла пускаете.
— А ты в открытую слюни пускаешь? — нет, ну просто так стоять и молчать мне тяжело.
— Тебе, недомерок, только слюни пускать и остается, — фыркнула Радда. — Тебе уже мужская ласка это от Озима посохом по заду получить.
— Ну куда уж мне до твоего опыта, — развела я руками. — Мужские ласки по твоей части.
Радда позеленела, почти сравнявшись по цвету со своей мантией. Ну да, это не меня, а ее на сеновале с кузнецом застукали. Кузнецу, кстати, память стерли, да только сплетни, они же как яйцо тухлое, куда не прячь, а запашок сочится. И если гадостям про меня мало кто верит, то все, что про Радду говорят, у нее почти на лбу написано. Девица перестала зеленеть, вздернула подбородок и пошагала прочь, благоразумно решив промолчать. Ну да, меня лучше не трогать, а то потом не отмоешься.
— И чего она такая зараза? — задумчиво протянул Лист, глядя вслед удаляющейся Радде, на которой даже мантия сидела идеальнее, чем на многих дорогущие платья. — Ведь красивая.
— Если бы красота была показателем доброты, жить бы стало легче, — тоже глядя вслед нашей местной красотке, изрекла я.
— Мне бы такие косы, как у нее, — из нас всех Уля самая прагматичная. — Да и ноги у нее тоже красивые, длинные.
— И рост хороший, — протянула я. — И фигура.
— Продолжайте. Мне просто интересно, — хохотнул Лист. — Потому что то, что мне в Радде нравится, я вслух не озвучу.
— Фу! — взвизгнула Уля.
— А что "фу"? — обиделся алхимик. — Что естественно, то не безобразно.
— Зато иногда наказуемо, — хихикнула я, обнимая друга. — Пошли, сердцеед. Лекции по утрам никто не отменял.
Уля пошагала к корпусу целителей, откуда уже доносилась трель первого звонка, а мы с Листиком потопали к родным стенам самого научного из всех научных корпусов академии — алхимическому. Мимо проносились студенты — стайками, группками по одному и парами. На лавочке в скверике восседала наша еще одна звезда академического разлива — Забава. Студентка курса прикладной магии, умница, красавица и гордость семьи. Забаву окружал плотный кружок воздыхателей разного окраса мантий, то бишь студентов с разных факультетов. Здесь были боевики, куда уж без них (гордость и кулаки любой империи), были маги-практики, более слабые, но тоже силища, были некроманты (хотя якшаться с ними жутковато даже боевикам, не то что нежной девице), даже парочка целителей и алхимик затесались.