Смертный Бог

Он не просто просил ее воздержаться от военных действий против Гончих, а предложил нечто более безумное. Ренегат хотел, чтобы Рэанна стала его истинным врагом – врагом Смертного Бога.

Выяснилось, у парня имеются соображения касательно наихудшего варианта развития дальнейших событий. Говоря иначе, он предположил, что переговоры сорвутся, и война между магами продолжиться.

— Этот паршивец сказал мне, что не является гением, что не может похвастаться великой изобретательностью, потому придуманный им план действий может показаться довольно банальным.

— Банальным? В каком смысле? – осведомился Кром, явно скептически относящийся к данной истории.

— Если нет возможности двум сторонам конфликта сесть за стол переговоров, то есть ли что-то, что способно заставить их пойти на такое? – спросила Рэанна.

— Могила, полагаю! – в свойственной ей манере высказалась Валент.

Рэанна впервые улыбнулась.

— Не совсем, хотя определенное сходство существует. Правильным ответом будет – общий враг. Потому Реннет самолично решил стать этим самым общим врагом, и не только магического общества, но и всего мира.

Присутствующие, судя по выражениям лиц, начали схватывать направление мыслей ледяной чародейки. Селеста устало вздохнула.

— Вот поганец! Всегда он был таким!

— О чем вы? – обернулась к ней Кассандра, но на ее вопрос ответила Рэанна.

— Как бы странно не прозвучало, но да, так и есть. Реннет может делать вид, что он плохой, причем иногда делает это настолько хорошо, что совершает ужасные поступки, однако истинных его намерений вычислить не настолько просто. Вот и сейчас, он объявил себя Смертным Богом и перешагнул черту, ради дальнейшего объединения Армии Ночи и Светлого Ордена. Он решил сделать то, на что мы сами никогда бы не пошли.

— Бред! – громогласно изрек Кром. — Реннет мерзавец, и ни один из убитых им людей не воскреснет!

— Пожалуй, - кивнула чародейка. — К сожалению, и сама должна признать, что он чересчур серьезно отнесся к плану. Не мог позволить, чтобы вы хоть на чуть-чуть усомнились в его злодейской натуре. Ради этого он убил не одну тысячу человек и еще большему количеству исковеркал судьбы. Настоящий кошмар, за гранью добра или зла.

Она продолжила после небольшой паузы:

— Я сейчас рассказываю всем вам о нашей с ним сделке не ради какой-то там выгоды. Лично мне кажется, что Гончие должны перестать существовать как группа. Но как те, кто сражался с нами бок о бок, вы имеете право знать, что он в итоге совершил. Да, благодаря ему погибло множество невинных, однако не советую забывать, что он сам также отдал свою жизнь. Мальчишка до последнего понимал, что ничего не закончится, пока зло не будет уничтожено. Он собрал всю ненависть нашего мира, сосредоточил на себе, а затем подарил избавление. И на мой счет не заблуждайтесь. Я по-прежнему вижу в нем психа. Испытываю к нему отвращение и… вместе с тем восхищаюсь, потому что он пошел на то, на что другие просто не решились бы. Вы же вольны сами решать, как и что о нем думать.

— Он… он убил Оуэра! Сделал такое просто ради того, чтобы мы поверили его обману? Забрал чью-то жизнь для убедительности? – вскричал Кром, едва сдерживая эмоции.

— Разве не этим мы все занимались, когда Реннет возглавлял Черных Гончих? – вдруг окатил кузнеца холодным взором Ладан. — Мы тоже убили немало магов Светлого Ордена и Армии Ночи, просто чтобы нас заметили, чтобы привлечь союзников! Почему ты о них не возмущаешься? Почему не возмущаешься о тысячах и тысячах убитых двумя великими орденами в стремлении развязать войну и захватить власть? Я действительно считаю Реннета преступником, достойным казни, но таких преступников в нашем мире полным-полно. Мы сами ничуть не лучше. Какими бы не были оправдания, убийство остается убийством. В то же время, если жуткие деяния парня спасли мир, я подло и трусливо смирюсь с этим фактом.

Довольно продолжительное время в зале царила тишина. Она оказалась прервана, когда Селеста поднялась и подошла к Катарине.

— Ты с самого начала обо всем знала, не правда ли? – спросила чародейка прямо. — За все время, что за тобой наблюдала, не заметила на лице ни удивления, ни горечи.

Ведьма ответила:

— У Реннета не получилось бы меня обмануть. И пусть после возвращения он пытался делать вид, что подчинен ненавистью проклятия, я сразу поняла, что это ложь. Никакая ненависть его не подчинила бы. Когда я прямо все высказала, он сознался. Рассказал все… включая о роли, что я должна была сыграть в его плане. Конечно, я понимала, на что он идет и каков будет конец для нас обоих.

— И все равно пошла на это? – глаза Селесты сузились.