Перстень в наследство

Алекс присел рядом со мной на постель. Я молчала, пялясь в стену.

— Ты все решила, — утвердительно изрек мужчина.

Это показалось забавным и походило на театральную постановку заурядного театра. Герой-любовник обычно бегал по сцене и взывал ко всем и никому одновременно, а затем обращался к главной героине драмы и обвинял ее во всех смертных грехах. Я пару раз бывала на таких представлениях и могу в точности определить, что по сценарию вскоре наступит кульминация. Ужасно, но я знала, что венец будет трагичным. Главное сейчас не рассказывать об этом Алексу, а насладиться возможностью видеть его и чувствовать.

Так уже случалось в моей жизни. Мне было семь, когда я на пару дней впала в беспамятство. Общалась с умершими родственниками, играла с утонувшим братом. Очнувшись, рассказала маме, а та развеяла мои страхи, сказав, что это был кошмар. Но как это могло быть кошмаром, если близкие, навестившие меня, сказали, что заберут с собой папу и маму? В тот день я побежала к родителям в спальню и хотела по обыкновению лечь между ними, чтобы разбудить и получить свою порцию ласки от каждого. Вбежав в комнату, остановилась на пороге. Дальше идти не было смысла. Отец лежал на кровати, его рубашка была в крови. Мама была возле двери. Видимо пыталась бежать от убийцы, но он настиг ее. Помню, как подошла к каждому из родителей и поцеловала в щеку. Они были теплые, и создавалось впечатление, что родственники спят. Затем развернулась и пошла к себе. Забралась в кровать и укрылась с головой одеялом. В душе было холодно и пусто. Тогда не понимала этого, осознание пришло с годами и уложилось в три слова: тоска, одиночество, беззащитность.

Мысли прервал удар о стену и осыпавшееся стекло. Это Алекс, не дождавшись ответа, бросил пустой фужер. Я вздрогнула и посмотрела на Элизабет. Девочка спала глубоким сном.

— Ты что делаешь? — встрепенулась я.

— Я тебе не нужен, — зло произнес англичанин. — Что я есть, что меня нет — тебе все равно! Во время бреда ты говорила, что любишь, а сейчас все? Любовь прошла, как только положила возле груди ребенка? Заметь, чужого ребенка!

— У тебя есть Ребекка, а у меня — Элизабет. Все честно! — рассвирепела я.

Обвинения подобного рода никогда не принимала, но и говорить о мисс Ребекке тоже не хотела. Вырвалось само и теперь придется рассказать об услышанном разговоре. Почему я не умею держать язык за зубами?

Алекс наклонился к моему лицу и ошарашено спросил:

— Что она тебе наговорила?

— Кто?

— Ребекка. Ведь это она рассказала тебе. Послушай все не так. Она это делает умышленно, ты…

— Я случайно услышала ваш разговор. Она говорила о наследстве, долгах и про то, что ты сам к ней придешь, — зашептала я, а мужчина вдруг схватился за лоб и встал с постели.

Он заметался по каюте, словно что-то вдруг понял или это вот-вот произойдет. Когда ему надоело это делать, остановился посередине комнаты и ошеломлено проговорил:

— Не может быть! Этого просто не может быть!

— Послушайте меня, мистер Стоун. Я люблю вас, но не претендую на вашу свободу. Вы вольны сами выбирать свой путь. Со своим я уже определилась.

— Прости, Мари, прости, — кинулся ко мне Алекс.

Схватил мое лицо и принялся осыпать поцелуями. Когда отстранился, смеясь сказал:

— Я идиот, Мари. Я ревнивый идиот. На мгновенье разум затмило и показалось, что ты решила бросить меня.

— Нет. Но теперь я ответственна за Элизабет перед Богом и людьми. Ты ничем помешать не сможешь.

— Прости-прости.

Алекс запечатлел на моих губах поцелуй. Он был жестокий, страстный, злой. Оторвавшись, мужчина встал, наклонился и взял Элизабет на руки. Вместе с малышкой он ушел в другую комнату, а когда вернулся, прикрыл за собой дверь.

— Я положил ее на диван. Не переживай. С ней мы потом все решим. Не вышвыривай меня из своей жизни, пожалуйста. Со мной это впервые, и я не знаю, на что могу решиться, чтобы не потерять тебя.

Алекс устроился рядом со мной и принялся целовать с новой силой. Я уступила его натиску.

Ближе к полуночи мы собрались и, взглянув на малышку, отправились прогуляться. Я надела единственное оставшееся чистое платье из тех, что забрал Алекс из моей каюты. Оно было черного цвета, и одевала его во время занятий с учениками. Но в такой ситуации и это сгодится. Морозный воздух пах свежестью и солью. Чувствовалось влияние океана. Алекс, взяв меня за руку, рассказывал о книгах и читал стихи. Я слушала бархатный голос, и сдавалось, что не существует ничего в этом мире, кроме этого корабля, неба и океана. «Титаник» резал водную гладь, устремляясь к цели, и Судьба ему нипочем.

— Посмотри на меня, — попросил англичанин.

Он притянул меня к себе и обнял за плечи. Иллюзия защищенности в руках любимого мужчины помогла расслабиться, но ощущение страха витало в воздухе.

— Послушай, — начала я, — долги — дело поправимое, так говорят в России. Я не рассказывала тебе, но так вышло, что еду в Америку за наследством. Не знаю насколько оно внушительное, но…