Я смогу.

***

Заботы и хлопоты с рождением дочери не дали поговорить с Нильским. Даже тогда, когда разговор мог произойти, что-то мешало. Прошло около недели, когда они нашли время для разговора, но такового, по сути, не получилось. После поздравлений, связанных с рождением дочери, Нильский со скучным лицом сообщил:

—Саша, я перекопал массу информации, делал расчёты, но, увы, проблема не разрешима.

Огорошенный таким сообщением, некоторое время Доронин молчал, затем всё же нашёлся:

—В чём проблема, где затор?

—Дело в том, что длительность взрыва велика, огромное давление на стенки капсулы и плюс ко всему огнеупорные материалы не совершенны. Всё это приведёт к отрицательному результату, произойдет неизбежный взрыв. Идём ко мне домой, Мила будет рада и повод есть. Там я покажу тебе расчёты, и дам весь материал по этой проблематике.

—Не возражаю.

Мила приняла их с радостной заботливостью. Она обняла Доронина, поцеловала в щёчку.

—Саша, мы поздравляем тебя с прибавлением семейства. Как назвали дочку?

—Наташа.

—Красивое и нежное имя. Кто первый придумал так назвать?

—Это наше с Галей единое решение.

— Я завидую вам. Надеюсь, и к нам придёт счастье. Проходите дорогие мужчины, рада вас встретить, но никаких разговоров о работе, пока не изведаете моих угощений.

Мила безапелляционно усадила за накрытый стол, в центре, которого красовалась бутылка дорогого армянского коньяка.

—У русских всегда за бутылкой разговоры о работе. Есть такой анекдот. Американцы заслали на режимный объект своего разведчика. Время идёт, а он не может ничего выведать. Сообщает в центр о том, что русские на работе не говорят о работе, наверное, опасаются.

—Через год он попал на пьянку….

—Соловья баснями не кормят, — приказным тоном остановила она мужа.

Застолье продолжалось около часа, по истечении которого была открыта вторая бутылка коньяка, Но почать её не удалось, зазвонил телефон. О чём говорил Нильский, слышно не было, но он засобирался уходить. Доронин встал со своего места и направился к выходу, но Нильский остановил его:

—Саша, куда ты, я вернусь очень скоро и мы продолжим.

—Нет, что вы, поговорим в следующий раз.

—Мы решительно тебя не пустим, тем более у меня есть к тебе вопросы, — Мила загородила ему дорогу.

Нильский вышел, бросив на ходу:

—Я скоро.

Мила пыталась удержать Доронина, но делала это так, что больше обнимала его и жарко дышала, её движения становились всё более откровенными. Доронин с трудом упирался, но она наращивала давление.

—Саша, помоги мне, мой муж бесплоден, а я хочу, очень хочу ребёнка.

Её руки проворно расстегивали пуговицы на его рубашке.

—Да ты с ума сошла, прекрати.

—Нет, ещё тогда в самолёте, я решили, что ты будешь мой, — она рванула своё декольте.

—Очень интересная картина, не помешал? — Нильский стоял в проёме двери.

—Я, я…, попытался оправдаться Доронин, но слов не находил.

—Александр, убирайся вон, а с тобой, стерва, я поговорю позже.

Доронин выскочил из подъезда, он был раздавлен.

—Что скажет Галя? Она же меня дурака предупреждала….

***

Утро следующего дня было по истине похмельным. Доронин проснулся перед рассветом и всей душой хотел, чтобы ночь ещё долго продолжалась. Но свет в окне набирал силу. Стакан холодной воды лишь на несколько минут ослабил душевные страдания.

—Что будет? Что будет? Надо идти на работу, но как встретиться с Нильским, как ему объяснить….

Доронин сел на кровати он был в смятении, но это были только цветики. Ещё более ошеломляющая мысль ворвалась в его голову, рванула душу.

—Галя может не поверить мне. Получается так, что я подложил свинью под самое рождение дочери.

Он не чувствовал за собой вины, но и отрицать её не сможет. Как убедить жену, что ничего не было и быть не могло.

Часики тикали и напоминали, что пора идти на работу. В голове роилось множество мыслей, но он понимал, что не сможет убедить Нильского в своей невиновности.

Войдя в лабораторию, он с облегчением вздохнул, Нильского не было на рабочем месте. Минуты томительного и тревожного ожидания не привнесли ничего нового. Нильский вошёл, не здороваясь, сел на своё место и без обиняков предложил:

—Александр Петрович, после случившегося мы вряд ли можем работать вместе….

Доронин, не дождавшись конца фразы, прервал шефа:

—Евгений Сергеевич, я объясню всё….

Нильский жестом остановил его.

—Я знаю, что моя жена, — он помолчал, подбирая слово, — слабая женщина, она иногда не способна управлять желаниями, но после происшедшего нам трудно будет вместе работать. Я прошу вас подать заявление на перевод в другую структуру института.

Доронин молчал, все его замыслы разрушились, как карточный домик. Он хотел уходить, но Нильский добавил:

—Тем более ваша идея не работоспособна и в этом плане нас ничего не объединяет.

Доронин вышел, не прощаясь.

Секретарь директора, взглянув на его заявление, загадочно улыбнулась и покачала головой, что примерно означало: «Да-а, слабы мужики на передок …».

—Подождите, у директора никого нет, занесу ваше заявление, возможно он вас примет прямо сейчас.

Все так и случилось, через пару минут он сидел в его кабинете.

—Что стало причиной написания заявления?

—Не сработались мы с Нильским.

Директор улыбнулся, такой же улыбкой, которую Доронин наблюдал на устах секретарши, с той лишь разницей, что директор позволил себе комментарий: