Круг ада

—Мухи отдельно, котлеты отдельно, — наконец, он принял решение, — я не могу вас поставить на довольствие, так как нет документов, и даже если я введу вас в штат роты, то вы будете немедленно арестованы нашим особым отделом. А там такие служаки, что непременно сделают из вас немецких диверсантов. У вас нет шансов.

—Что же нам делать? — в голосе Изотова слышались нотки безнадежности.

—Как можно скорее уйти, и раствориться в городе, а то кто-то доложит, что вы здесь и тогда и нам и вам несдобровать. Мы дадим вам немного продуктов, первое время перекантуетесь, а там будет видно.

Не знал капитан, что вскоре начнутся страшные бои, за каждый дом, за каждый этаж, за каждый метр земли. Не знал он и того, что с десятком оставшихся в живых солдат, ворвется в «Особый отдел», чтобы освободить своих подчиненных, будет крыть особистов последними словами, призывая их занять позиции рядом с его умирающей ротой. Не мог он знать, что солдаты заподозрят особый отдел в его гибели и забросают подвал, в котором находились особисты, гранатами. Никто не удивился тому, что будто туда угодил снаряд.

Изотов и Носов покинули расположение роты, нашли пустующий подвал…. План переплыть Волгу, провалился, так как Носов не умел плавать.

С каждым днем накал боев нарастал. Защитники города пятились к Волге.

Уже у подвала, где поселились Носов и Изотов стали рваться снаряды, пришлось уходить к Волге. Каждым днем становилось все холоднее, закончилась еда. Пришлось ночами ползать к убитым солдатам, отыскивать в вещмешках пропитание. Мысленно они подгоняли зиму, чтобы по льду уйти из города.

 

***

На центральной усадьбе конезавода появилась власть. Старостой села немцы назначили Ивана Кузьмича Осипова. Того Осипова, который в последний год жил в Сальске, который некогда привозил обеды бригаде Носова. Он по-хозяйски занял кабинет генерала Дронова. Вскоре у него появился штат полицейских, набранных из отребья города Сальска.

Узнав о том, что его брат-блезнец продался немцам, Митрофан Кузьмич ворвался в кабинет.

—Ах ты, гнида продажная, ты не только меня опозорил, ты опозорил весь наш род.

Митрофан кричал, размахивал руками, а когда приблизился к нему, увидел дуло направленного на него пистолета. Он изумленно остановился, но не замолчал:

—Стреляй в брата, гнида, стреляй. А мы то думали, кто известил НКВД про опоздание Носова.

—И выстрелю. Я всегда ненавидел твою Советскую власть и тебя тоже.

—Так что же не стреляешь, кишка тонка…?

Митрофан не успел договорить, грянул выстрел, пуля вонзилась в пол у его ног. На звук выстрела вбежали полицейские.

—Выбросьте его, — лицо Ивана исказила ненависть, — и никогда сюда не впускайте, если попытается прорваться, расстреляйте.

Вскоре по поселку пронеслась весть о том, что вернулся Никита Басов и поступил в управу полицейским. Первым делом управы стало то, что не доделали немцы. Когда русские солдаты бежали через поселок, одинокие женщины принимали их в свои дома и выдавали за мужей.

Староста знал всех в поселке, знал и потому быстро разобрался, кто есть кто. Он легко определил семьи, которые приютили солдат. Начались аресты. Со многими посчитался Никита Басов.

Пришла очередь посчитаться и с Носовой. Узнав, что Ирана и Катерина живут в одной квартире отделения, он темным осенним вечером, он ввалился в дом Изотовых и с порога зашипел:

—Ага! Все в сборе.

Катя шепнула Ирине:

—Уведи детей за занавеску, и никто не выглядывайте оттуда.

Испуганные дети послушно ушли, Катя осталась одна. Агрессивное поведение Басова сменилось на похотливое.

—Ну, что, Катенька, поговорим?

—Отчего же не поговорить? — голос Катерины лился ручейком, она приветливо улыбалась, глаза звали….

Басов от неожиданности удивленно смотрел на неё, пытаясь понять, что скрывается за её приветливостью и улыбкой.

—Что Никита, не веришь? Напрасно. Помнишь, в молодости у нас могло всё свершиться, только тогда ты по-пьяни попал на ночь к Вале-женушке твоей, да так и остался у неё. Помнишь?

—Помню, все помню.

—А если кто узнает и донесет до ушей твоей жены, что ты был у мня? Что будет?

—Ни одна душа не знает, что я у тебя.

Никита терял контроль над собой, она влекла его, он сделал шаг, а она страстно зашептала:

—Не здесь же при детях!

Они покинули дом, а Ирина вышла из-за занавески и увидела, что на столе нет ножа. Тревожное предчувствие охватило ее. Через некоторое время вернулась Катя, её трясло.

—Ты убила его?

—Убила….

—Что нельзя было, как-то обойтись без убийства? Если узнают, расстреляют, а у нас дети.