Страница 9 из 142
О, как же желанно отпустить своих бесов, дать им волю, позволить ускользнуть! Перестать думать, что будет потом, если сейчас мясо изорвать в клочья, переломать кости, изрисовать стены красными символами рун и вязи.
"Анька! Какая же ты дура! Попроси только Маркуса и он подарит тебе эту власть. Без притворства и лжи. Абсолютную! Настоящую. Безграничную. Он, конечно же, будет рад, если ты уподобишься ему. А ты! Ты... Глупая гусыня... Сосешь кровь из вампиров, считая глотки, чтобы не навредить. Жалеешь даже их. Бестолковая! Я найду способ доказать ему, настоящему Королю, что лучше, сильнее, устремленнее. И тогда он позволит все!".
Много позже они с Мароном сидели в другом круглосуточном кафе на пляже. Поблизости чуть глуше стали звуки зажигательного танца, стали расходиться парочки и одиночки в угарном дурмане. Между вампирами — сытые ленивые взгляды, неспешные прикосновения, растягиваемые, как патока на бледной коже рук от локтей до запястий, красные губы, нацелованные чужой смертью.
Элис помешивала ложечкой кофе. Медленно и очень тщательно. Марон, не отрываясь, ловил ее движения. О чем она думает? Давно минули времена, когда по взгляду и некоторым жестам, можно было хотя бы предположить направление мыслей. Та давняя ошибка стала для них обоих чуть ли не роковой.
После тяжелой раны (Марон бил ножом прицельнее старшего брата), и его отравы Элли долго хворала, металась в бреду, истекала потом и горела в лихорадке. Ему с ней быо сложнее, чем Маркусу с Анной. Тот почти ничего и не делала сам, — удачно подобрал своему Ангелу "кормильца и наставника" и думать забыл о том, каково на самом деле приходилось Антону.
С Элис так не получилось. Поначалу Марон кормил ее сам. Кровь, хоть и плохо, но помогала. Вероятно, сыграли ее чувства, уже зародившиеся к младшему Верховному или что-то другое. Так или иначе, за полгода девочка поправилась, но изменилась. В ней что-то сломалось, озлобило, и каждый неверный взгляд прохожего поначалу порождал в ее пламенной душе всплески ненависти, с которыми она тяжело боролась.
Постепенно все наладилось. И лишь изредка Марон невольно настораживался, — Элис играла с ним. Или только казалось? Вот и в этом году она вдруг загорелась идеей перебраться к Лос-Анджелесу, хотя и знала, что Маркус может воспротивиться. Странно, но на просьбу брат ответил согласием, пояснил, что хочет в чем-то проверить своего Ангелочка. Только в чем?
Элис вздохнула. Периодически после удачной охоты, когда свежая кровь подпирала горло, возникали видения о "ней". Любопытство разбирало Элис, но следить за Анной постоянно было невозможно. Хоть иногда, хоть одним глазком. А любопытство усиливалось, и так и подмывало отправить парочку подставных душ, чтобы выведать, что же на уме у этой дурочки. Нельзя. Она почувствует. Поймет.
Две огненные девочки и такие разные. Иногда Элис задавалась вопросом, смогли бы они подружиться или наоборот — враждовали бы, как два сумасшедших единокровных Вампира?
Не важно. Все это уже не важно. Просто любопытство, которое совсем скоро станет лишним. Потому что не о ком станет любопытствовать.
***
В последнюю неделю ранним утром в парке Анджелес все чаще стелился густой туман. Кое где он золотился мелкой пылью, невидимой людскому глазу, собирался плотными сгустками, временами похожими на призрачные тени. Живой и теплый, — если бы только можно было к нему прикоснуться, — он дымом мчался по лесу, невесомыми языками слизывал росу с шершавой коры, касался мягкого мха и пружинящей лиственной подушки.
В этот рассветный час на слегка утоптанной тропинке появлялась молодая бегунья в темно сером костюме, теряющемся на фоне высоких темных стволов. Частое дыхание жгло легкие. Влажный стылый воздух давил горло и бегунье, наверняка, хотелось остановиться и передохнуть. Нельзя. Если поддаться, позволить себе слабость, то духи вновь ощутят мертвенную прохладу воздуха. Потому что жизнь им дает только ее усталость, только жар крови, бешено гоняемой по телу.
И Анна спешила вперед, проглатывала усталость, оставляя позади метр за метром. Наконец, остались позади необходимые для равновесия километры, и она остановилась, тяжело дыша, уперлась рукой в дерево. Стоять нельзя, но вампирша, редко позволявшая себе поблажки, сегодня решила схалтурить.
Она упала на жухлую траву, через десять минут сердце сдавло невыносимой болью и потемнело в глазах. Появилась судорога в кончиках пальцев, сжатие в горле и ощущение песка в легких. Ну, и что? Все, что было нужно, она уже сделала. Скорость породила в крови огонь, который с жадностью проглотили ее же духи, — подчиненные и привязанные былыми смертями.
Теперь они свободны на несколько часов. Конечно, Анна могла призвать их в любой момент. Но сейчас ранее утро, опасности не предвидится, ведь вампиры расползлись по домам, а мешать духам просто так, ради собственного удовольствия, она не любила.
— А я все думал, когда и где ты занимаешься? — голос Маркуса застал Анну врасплох.
Еще не сообразив, что произошло, она открыла глаза, мгновенно вскочила и, развернувшись, заняла оборонительную позицию.