Страница 60 из 142
Он был прикован к Андреевскому кресту, но на этот раз оставался одет . Никаких игр! Только дело, без всякого откровенного подтекста.
В этот раз жертвой был молодой мужчина. Элис подбирала его долго: по цвету глаз и волос, чертам лица и... особому интересному органу. Кто знает, как повернется жизнь, вдруг он пригодится не только в качестве душевного, но и сексуального раба.
Это поначалу Марон не поддерживал ее начинаний. Время помогло ей убедить его в том, что подобные опыты весьма полезны для них обоих: таких прилежных кукол еще попробуй поискать, а количество душ уже мешает передвигаться по дому.
Элис не знала личных правил заражения, по которым все должно пройти гладко, лишь сны из прошлого намекали на ответ. По обрывочным картинкам древности она только угадала, что должна сама заразить избранного, — после ее яда люди должны стать вампирами без контроля Верховного. А им с Мароном это было так необходимо! Он терял силы. Элис знала об этом потому, что младший Верховный был слабее Маркуса, а значит, и слабость его одолевала быстрее, и страшно представить, что будет, если об этом узнают вампиры.
Двенадцатая попытка должна получиться. Ошибки не будет!
И в этот раз Элли все сделала верно: укус, контроль над чувствами, чтобы пошел нужный яд, легкое щекотание в клыках, потом — после нужной порции — онемение. Но едва она прервала укус, виски сдавило дикой болью. Казалось, глаза вот-вот полезут из орбит. Комната утонула в красных бликах, в мельтешении точек, в гуле и грохоте, обрушившемся со всех сторон.
Элис отчаянно закричала, упала на пол, стала биться в припадке. Марон впервые не знал, что делать. Метались не точки душ, не будущее или прошлое — он уже знал, когда у Элис бывают видения. Что-то необъяснимое происходило с ней самой. На губах ее вспенивалась розовая слюна, выдувалась большими пузырями, стекала к подбородку. Глаза закатывались, и в молочной белизне белков чудилось дурное знамение.
Марон коснулся девичьей руки, чтобы проверить пульс, и вдруг увидел, что на запястье вверх к локтю чернеют вены, набухают, грозясь разорваться и излиться алым.
— Анна... — изумленно прошептал Вампир, не представляя, как прекратить беснования своей девочки.
А Элис все тряслась и со звонким стуком билась затылком о плиточный пол, пачкала ладони вампира алым.
***
— Анна, — голос был знаком.
Вампирша открыла глаза, взгляд уперся в черноту. Она села, соображая, что случилось, и где она. Тяжелое дыхание рядом услышала не сразу. Пахло зверем. Женщина резко вскочила, развернулась лицом. Перед нею сидел медведь, тяжело дышал, с мокрой шерсти капала вода, от него тяжело несло мокрой псиной. Анна сглотнула, но ком страха не желал освобождать горло.
Зверь выглядел безопасно, хоть и показывал острые белые зубы, изредка розовым языком лизал нос. Анна отошла на несколько шагов. Медведь сидел мирно. Она протянула к нему ладонь, наблюдая за реакцией, и вдруг рука продолжилась золотистым светом, коснулась косматой рыжей шерсти. Дух погладил ее и животное довольно заурчало, легло, прикрыв глаза, потянулось к ней мордой.
Анна улыбнулась, осторожно подошла ближе, опустилась на корточки и погладила уже сама. Медведь лег на бок, и она опасливо провела по подставленной шее, по груди, по огромной лапище. Видение прошлого пропало. Вокруг - то же, что она видела днем, подымаясь на невысокий холм.
Где-то резко крикнула птица. Вампирша обернулась, взгляд выхватил темное небо, слабые очертания деревьев. И вдруг поняла, как Маркус вызывает дождь...
1972 г. Москва, Июль
С утра накрапывал дождь. На Донском было безлюдно: будний день, плохая погода и разгар рабочего дня только способствовали этому. Накануне прогноз был радужным и никто не предполагал дождя, но к обеду небо затянули тучи, начался ливень, перешедший в обложной.
Анна постояла перед воротами, посмотрела на небо, где мерцали точки душ, насильно сгонявшие тучи, — с такого расстояния их было почти не различить. Ей отчего-то стало грустно. Она сглотнула, тяжело переступила порог и пошла по одной из аллей.
Каменные надгробия родных были дальше, почти в самом конце, ближе к стене. Анна остановилась, посмотрела на некогда родные лица. Отца она помнила таким со своего десятилетия. Он так и не полюбил фотографироваться, а за то время пока был в Лондоне, едва ли сделал десять фотоснимков.
Мама... Аня хотела бы ей другую фотографию, но в записке отец просил именно об этой, — обрезной снимок с их свадьбы.
Ане очень хотелось плакать, и не получалось. Так хотелось приехать на их похороны, когда они погибли, пустив в квартиру газ, но отец в оставленной записке строго запретил ей приезжать.
Это было два года назад. Анна тогда приехала, смотрела издалека. А сейчас родители глядели на нее из-за своих памятников, клубились серым дымом, распахивали белесые глаза. Вампирша сделала шаг, но они в ужасе отшатнулись, не приняв ее сил.
— Чужая, — прошелестели губы отца и он отвернулся. Мать молча растаяла.
Дождь прекратился, тучи впустили на город солнце и яркие горячие лучи прогнали серость. Анна смяла в руке горсть земли, подождала пока вернутся ее души. Они не виновны, что ее прошлое не принимает перемен. Они не должны гореть в небесах, им еще через нее смотреть в глаза своим близким.