Страница 133 из 142
Больше всего хлопот доставлял Дамон. Своевольный мальчишка не желал подчиняться, мня себя богом, помыкая слугами, устраивая пакости. То он поджег соседский сарай, то собаку, в другой раз — пугал сверстников духами и ими же вынес все окна на втором этаже их новенького дома. Лиз потом долго вспоминала, как те взахлеб сокрушались, что в их коттедже поселился полтергейст.
Наказания на строптивца не действовали: он подкупал папиных змей, приручая их возможностью завладеть сонными людскими телами, и те ластились к нему, как котята. Маркус применял гипноз и морок, но сынок только усмехался. Тогда в ход пошли стандартные вампирские тренировки и гонки. А способный Дамон научился, если не побеждать, то обходить нападки сначала отца, а потом и Карателя. Он действовал нечестно, исподтишка, всегда приправляя маленькую победу змеиной улыбкой.
В его одиннадцать лет Верховный был готов придушить сына на заднем дворе, за то что тот без проса угнал отцовский байк и устроил подряд три аварии в Нью-Йорке. Но именно тогда Марк резко обернулся и увидел в окне подвала кругленькое личико Лиз. Глаза девочки светились жутким голубым огнем.
Поняв, что замечена, она юркнула вниз и поспешила скрыться, но змейки папы быстро преградили ей путь.
— Это делала ты? — подоспев, спросил Маркус. Дочь потупила глаза и промолчала.
— Поехали прокатимся, — Вампир взял ее за плечо и подтолкнул к двери. — Мама очень расстроится, что ты помыкаешь братом.
— Но... — Лиз уперлась и оттопырила губки. А Маркус вдруг увидел в ней себя — очень давнего, когда у него только-только все стало получаться с людьми. Он наклонился к самому ее ушку и тихонько шепнул:
— Даже не вздумай мне перечить, детка. Ты не представляешь, во что и как я умею играть. Побудь умницей и папа научит тебя интересным трюкам.
С того дня у них появились общие секреты, о которых никто не думал говорить Анне. Она, поглощенная активными четырехлетками, мечтала выдохнуть и ни о ком не переживать. Тогда Маркус и стал отлучаться.
Сначала его отъезды были короткими, всего несколько дней за полгода. Потом — чаще. А к моменту, когда двойняшкам исполнилось десять, он мог отсутствовать по нескольку недель.
Анна не тревожилась, ей были на руку его отлучки: она искала для них способ выжить. Как только Верховный исчезал, появлялась Марина с пробирками карательской крови. Анна брала образцы у детей и, препоручив их нянькам, тоже покидала жилье. В тайной лаборатории она мешала свежие капли в разных пропорциях, тщетно разыскивая способ снять с Маркуса печать прошлого.
Нельзя. Если бы Марон был жив, или Вампир создал еще кого-нибудь подобного, тогда, может быть...
О том, чтобы кто-то из духов Ангела проболтался Маркусу, речи не шло, — его духи тоже прятали тайны.
В очередной раз Анна приехала раньше обычного. Обычно она позволяла себе вольности: двадцатилетние Дамон и Лиз давно разъехались по отдельным квартирам, а тринадцатилетние Давид и Майкл уже спокойно могли находиться сами. Но сегодня дома ее ждал не Маркус, а Антон.
— Что ты здесь делаешь? — изумилась Анна. Каратель был редким гостем в их доме, а в отсутствие Марка приезжал всего пару раз за последние двадцать лет.
— Нужно поговорить, — пробормотал он и вампирша невольно заметила дерганые движения и ускользающий взгляд.
Она провела его в кабинет.
— То, что между нами было, уже не действует, — без предисловий выпалил Каратель. — Чувства к тебе вернулись.
— Какие? Ты меня даже не видишь!
— Прошлые. Навязчивые. И я не знаю, как от них уйти.
— Я подумаю, что можно сделать, — уклончиво ответила Анна, всем видом намекая, что ему стоит уйти.
— Я часто видел Дамона, и знаю, что он — мой сын.
— И что? У него есть отец. Можешь сказать ему. Мальчик взрослый, в двадцать лет он это переживет.
— А если бы все было иначе? Если бы можно было все изменить? — повышенный тон заставил Анну подобраться.
— Нельзя! Я не стану это слушать! Уходи!
— Ты счастлива? — вдруг спросил он.
— Да, — осторожно прошептала она.
— Даже зная, что он тебе изменяет? Что собирается уйти, потому что Вампиру тесно в клетке? Даже в золотой и с огненной птицей, — съязвил Каратель.
Анна хитро улыбнулась:
— Конечно. Богу прощается все, и не тебе судить, что происходит в нашей семье. Мы выстроили ее сами, как умели, и я никому не позволю разрушить то...
Антон вдруг привлек ее к себе, впился в губы. Ангелу стало холодно.
— Я ничего к тебе не чувствую, — отстранившись, прошептала она.