Страница 11 из 142
Анна незаметно сжала ладонь в кулак: за спиной Верховного замелькали золотистые тени. Наверное, ощутив ее страх, духи вернулись скорее, чем она рассчитывала. Черт! О том, что она может отпускать надолго их всех, Вампир еще не знал. А уж что они совместно творят, так ему и вовсе не стоит говорить!
Стараясь сохранять спокойствие, вампирша поднялась, отряхнулась и медленно подошла к Маркусу. Заглянула в его глаза так, как он любил, — с обожанием, безграничным почтением и легкой игривостью. Облизала губы, хитро улыбнулась.
— Марк, что ты проверяешь? — голос ее был теплым и ласкающим. Если смотреть прямо в глаза собеседнику, то ему должно казаться, что она касается его щеки, запускает пальцы в волосы и мягко теребит пряди.
Маркус принимал условия игры: он не отводил взгляд, изображая, что Анне удалась уловка. Лишь легкая ухмылка выдавала, что он подыгрывает, пока его забавляет происходящее.
— Чего тебе бояться? Ты же ничего не скрываешь?! — змеистый голос Вампира и мутноватый взгляд позволяли верить, что гипноз удался, и он подчинился влиянию Ангела.
— Нечего скрывать. Но я себя чувствую неуютно, — Анна погрустнела, отвела глаза и отступила
Мгновение, и Вампир схватил женщину за запястье, дернул к себе, заставив испугаться, ахнуть и задрожать от его прикосновения.
— Что ты прячешь, Ангел мой? Что не позволяешь мне видеть? — его глаза скользили по ее лицу, улавливая малейшие тени. — Ты научилась играть с душами? Завела себе слуг? Жестоко "играешь" с телами? — каждый вопрос сопровождался жгучим взглядом, от которого у Анны подгибались колени. Она сглотнула. — Что ты прячешь? — шипел Маркус.
— Пусти меня, мне больно, — огрызнулась она, но Вампир остался глух к ее словам.
Ярость в груди Анны глотала воздух, жгла вены острым дыханием, подмывала размахнуться и нанести удар. Нельзя! Вампир узнает, что она лжет, станет копать, выискивать подвох и тогда…
— Я сказала: пусти! — прикрикнула Анна и огненный туман от вернувшихся душ, жарко вспыхнул вокруг ее тела.
Маркус усмехнулся и разжал пальцы.
— Я не знаю, в какую игру ты играешь, моя хорошая, но то, что рядом с тобой процветает смерть, скоро перестанет быть тайной.
— Не понимаю, о чем ты? — Анна нахмурилась. Неужели все-таки о чем-то узнал?
— В местах, где ты появляешься, учащаются смерти. И все бы ничего, но… их больше, чем должно быть. И у меня это вызывает вопросы.
Женщина вздохнула, отвернулась. Правило Маркуса гласило, что "частичное признание убеждает в правде и позволяет выиграть время". Что ж…
— Я стараюсь быть осторожной, но… сам понимаешь, нужно на ком-то учиться, — Анна виновато помяла озябшие руки.
— Чему учишься? — Маркус коснулся ее локтя. Женщина вздрогнула, ответила прямым взглядом и не стала вырываться. Ведь Хозяин любил покорность.
— Хочется узнать, возвращаются ли души, которые уже решили уйти. Сам понимаешь, потом будить прежнее тело хотят не все.
— Зачем?
— Спортивный интерес, ничего серьезного.
— Мне было бы спокойнее, если бы ты приняла Антона. Все-таки тебе пока не следовало жить в одиночку. Не зря же установлен период, в который щенки остаются с создателем.
— По Договору ты позволили мне свободу…
— Я тебе советую, — Маркус чеканил слова. В другой ситуации с другим вампиром он бы обязательно заставил, но Ангелу приказывать не спешил. Слишком высока цена пророчества.
— Я подумаю. И впредь обещаю быть гораздо осторожнее, — Анна покорно опустила глаза. Хозяина злить нельзя. — Ты уже выбрал жертву.
— Выбрал. Надеюсь, ты не придумала ничего опасного?
— Антон сказал, что нет. Все безопасно, — женщина мило улыбнулась. Главный Каратель и представить не мог, как она тренировалась в его отсутствие.
Анна сделала шаг назад и замерла. Резкая боль сдавила виски, перед глазами поплыл темный змеистый туман. Страх забился внутри бешеной птицей, и горло сжал спазм, похожий на прохладные, костлявые пальцы. По ее телу шевелились мелкие волоски, а язык улавливал привкус чужой крови. Слишком явный, чтобы быть миражом.
— Анна, — Верховный несколько секунд смотрел в ее остекленевшие глаза.
Он помнил такой взгляд из их общего прошлого, — далекого, оставшегося в другой, давно забытой реальности. Так она замирала после укуса жертвы, когда осталась одна после его яда и долго бродила по Москве. После такого ступора Анна не могла вспомнить, когда разжимала клыки, отпускала или убивала очередную, необходимую для жизни, жертву. А потом короткие провалы в памяти сошли на нет. Что заставило их вернуться?
— Анна, — он коснулся ее руки, прикрыл глаза.