Страница 29 из 88
Я отошла, не сдержав улыбки. Уж очень он в этот момент напомнил мне мальчишку лет пяти, что-то сосредоточенно рисовавшего мелком на дорожном покрытии. И точно так же хмуро глянувшего на меня, когда я наступила на его рисунок: «Тётя, подвиньтесь, пожалуйста…»
– Ну, здесь мы закончили, – громко объявила Альма. – Двигаемся дальше.
Новый переезд оказался коротким. Альма сидела рядом, не сводя глаз со своего планшета, и в какой-то момент издала торжествующий возглас. Оказалось – её планшет поймал поток данных с установленных вдоль дороги во время ещё прошлой экспедиции датчиков и сенсоров. До города он не доходил, и не было вообще уверенности, работают ли они ещё. Оказалось, что работают.
– Поздравляю, – с довольным видом сказал Фредерик.
Ещё спустя несколько минут мы остановились. Лес здесь подступил к разбитой дороге вплотную, и выглядел густым и неприветливым. Но красивым. Листва покрывала только верхние ветки деревьев, тянувшиеся к небу, в то время, как с нижних, засохших, спускались бороды разноцветного мха, иногда довольно внушительных размеров. По обочине тянулась полоса высокой, почти в рост человека, травы с жёсткими стеблями чуть не в палец толщиной, так что мужчинам пришлось буквально прорубать нам тропинку. Правда, потом, уже под деревьями, почти закрывшими солнце, трава стала ниже, а потом и вовсе исчезла, оставив вместо себя ковёр из пружинившего под ногами мха. Иногда из него высовывались серые и коричневые бока больших камней в пятнах лишайника. Когда мы вошли под, как говорили наши предки, сень ветвей, стало довольно сыро. Я даже невольно подумала, не пора ли надевать маску.
Перед этим у нас случился небольшой спор – я наотрез отказалась тащить тяжёлый портативный холодильник, заявив, что возьму с собой лишь то, что можно легко бросить в любой момент. Калум и Ян раздосадовано напирали, что я не какая-нибудь принцесса, а всего лишь возомнившая о себе цаца, и даже позвали Даниэла – видимо, чтобы задавил меня своим авторитетом. Оборвала спор Альма, сказавшая, что я могу взять, что захочу. Даниэл лишь молча сплюнул, и на этом спор закончился. В результате я взяла сумку с контейнерами и пакетами для образцов почвы и растительности.
Процессия гуськом двинулась по прорубленной Элвином и Джеймсом тропке. При этом Фредерик отстал, и я, немного поколебавшись, тоже задержалась, пропустив остальных вперёд. Не дело это – оставлять свою подзащитную без присмотра в незнакомом месте, но у меня могло сегодня и не случиться больше шанса поговорить с её братом практически наедине. А извиняться перед ним на чужих глазах я не желала категорически.
– Господин Свеннисен…
– Да? – он повернулся ко мне. Слава богу, я-то ведь морально готовилась к тому, что он сделает вид, будто не слышит.
– Я хочу извиниться перед вами за вчерашнее. Мне не следовало так с вами себя вести.
– Ну, что вы, не стоит, – он слегка улыбнулся. – Я и сам виноват – мне и правда нужно было быть с вами более корректным.
Я моргнула. Опять то же самое – он так легко сдавался, признавая мою правоту, что у меня невольно возникало подозрение – а что может стоять за такой покладистостью? Не то всё, что случилось, для него ровным счётом ничего не значит, не то он что-то задумал, а эта покладистость просто для отвода глаз. Или у меня просто паранойя, и он в самом деле ничего плохого не хотел и не хочет? Может, с ним вполне можно договориться?
– Я ценю вашу заботу, правда. Просто она выглядела так, словно… ну… – я запнулась, испытывая мучительную неловкость от попытки назвать вещи своими именами. – Как будто я вам нравлюсь.
– Ну почему же – как будто? Вы мне действительно очень нравитесь.
Сказано это было всё тем же мягким, доброжелательным тоном, и я от неожиданности остановилась. После чего мне пришлось догонять, потому что Фредерик остановиться и не подумал. И даже не обернулся на меня.
И за весь тот день, пока Альма с Захариевым и помощниками набирали пробы почвы и воды из небольшого ручья, на берегу которого сняли слой мха для исследования, и занимались прочими замерами, ни на привале для обеда, ни во время дальнейшей дороги – словом, да самой ночи мы с Фредериком Свеннисеном так и не сказали друг другу ни слова. Я – потому что не знала, что после такого говорить, а почему молчал он, мне оставалось только догадываться. Я снова чувствовала, что начинаю злиться, не то на его поведение, не то на собственное от него недоумение. Если, как ты говоришь, я тебе нравлюсь – почему же ты никак этого не демонстрируешь? А если нет, то зачем сказал? Сделай уж ты что-то определённое, чтобы и я смогла определиться со своим поведением в отношении тебя, в конце-то концов!
Но мои мучения были и оставались сугубо моей проблемой. В конце концов, этого всего-то две недели, в который раз напомнила я себе. И половина одной из них уже прошла.
– У, какой туман, – выглянув в прозрачное окошко в боку палатки, сказала Альма. – Пора надевать экипировку.
Туман действительно был такой, что сквозь него едва-едва проглядывал бок соседней палатки. Мы и так вчера вечером перед сном тщательно вытерли открытые участки тела и волосы, на которых могли остаться капельки воды. А сейчас и вовсе выйти без маски означало бы обречь себя дышать сплошной кислотой.
Нет, конечно, дыры в лёгких сразу же не появятся. Но обжечь слизистые можно значительно.
Это также означало, что собраться вокруг костерка или плитки и поесть в кругу коллег сегодня не получится, чему я, если честно, не очень огорчилась. И мы с Альмой в палатке распечатали и съели по порции готовых пайков. Никогда не понимала, почему их ругают – еда как еда. В магазинах, бывает, продаётся большая гадость. А тут контейнеры даже согреть можно, просто сорвав наклеенную полоску с химического подогревателя.