Вкус вишнёвой лжи

- Когда ты чуть не пристрелил чувака час назад, - парирует. – Я вляпался в это дерьмо из-за тебя, Назар, так что закрой рот. Из всех нас ты самый худший вариант лидера. И ты это сам прекрасно понимаешь.

Шмыгаю носом, хватаю стопку и залпом осушаю. Водка обжигает горло – морщусь, со стуком ставлю стопку на стол. Не хочется признавать, но Макс прав. Я всегда на подхвате, обычно Стас думает, а я делаю.

Но я и без Скворецкого прекрасно справлюсь. У нас по ходу дороги разошлись в конец.

- Ствол я тебе не оставлю, - заявляю я.

- Ещё как оставишь, - холодно.

Прищуриваюсь. Сдерживаюсь, чтобы не заехать Максу по роже. Он вообще в это дерьмо лезть не должен, не его проблемы. Это касается только меня и Коли. А, может быть, лишь меня.

- Ладно, - сдаюсь. – Делайте, что хотите.

Они и делают.

Мы опускаемся на дно и несколько дней не высовываемся. Зависаем на квартире Макса, отходим после драки, пьём, придумываем план. Точнее, этим занимается Макс, а я большую часть времени провожу на работе, а после шатаюсь по городу, будто бы специально пытаясь найти неприятности на свою задницу. За матерью охотно присматривает соседка: ей всё равно на пенсии заняться нечем, а так лёгкие баблишки.

Всё подозрительно спокойно. Никаких слежек, наездов и предупреждений. Словно затишье перед бурей. Сидеть без дела и думать о том, что вот-вот тебе в спину прилетит смачный пинок, невыносимо. Я загниваю. Прокручиваю в голове, какими способами смог бы разобраться с Чиком, представляю его разукрашенное кровью лицо, выбитые зубы и сломанные кости. И загниваю, потому что ничего не могу с этим поделать.

Иногда я прихожу к Иркиному дому и сижу на площадке, вглядываясь в окна. Сижу до последнего, пока холод не прибирает до костей, а потом ухожу. Не хочу ей звонить, писать, а видеться тем более. Пока я не разобрался с Чиком нельзя. Но присматривать за Ольханской никто не запрещал, тем более плохое у меня предчувствие на счёт неё.

Сейчас вот тоже. Курю, сидя на низком заборе в темноте. Подальше от фонарей, чтобы не заметили. Холодно. Новую куртку так и не купил, эту взял погонять у Макса на время.

В комнате Иры горит свет. Иногда я вижу мелькающую тень, и каждый раз сердце почему-то замирает. Хочется подняться к ней, хотя бы просто увидеть. Её глаза. Улыбку. Блять, что за ваниль.

Затягиваюсь, натягиваю сильнее шапку, прокашливаюсь. Уже собираюсь выкинуть окурок и пойти домой, чтобы особо не светиться, как звонкий голос заставляет всё моё тело замереть.

- Константин!

Блять.

- Антон Юрьевич, - улыбаюсь.

Вот его только здесь не хватало. И как мне объяснить, почему я торчу под домом его дочери в такое время?

Мужчина подходит ко мне, но его лицо скрывает тень, и я не могу разглядеть его эмоции. Почему-то становится стыдно.

- Давно тебя не видел.

Медлит. Достаёт из кармана пачку сигарет и прикуривает. Затягивается. Потом оборачивается на дом и смотрит на окна квартиры дочери. Невольно делаю то же самое.

- Да как-то времени не было. Работа, мать больная.

- Это хорошо, что ты за матерью присматриваешь, - хвалит Антон Юрьевич. – Родители дело святое.

Угу. Ну, да. Ток чет Вы за Иркой совсем не следите. Так и хочется сказать подобное, но я молчу. Докуриваю сижку, но под ноги выкинуть при мужчине не решаюсь. Тушу о забор, на котором всё ещё сижу, мну бычок пальцами.

- Хороший ты парень, Константин, - вздыхает Антон Юрьевич, и очередная волна стыда пробирается под кожу подобно паразитам.

Если бы он знал, что я вытворил за всю жизнь, никогда бы так не сказал. Смотрит прямо мне в глаза, затягивается. Иногда кажется, что батя Иры знает про меня абсолютно всё. А порой – ничего.

- Я смотрю, вы с Иркой поцапались, - не вопрос. Собираюсь возразить, но не успеваю. – Хочу попросить тебя кое о чём. – Опускает голову, докуривает, бросает в снег бычок и даже не тушит ногой. Огонёк сам медленно умирает на морозе. – Хочу, чтобы ты присмотрел за Иркой. Связалась она тут с одним… - замолкает. Я замираю, нетерпеливо вглядываясь в лицо мужчины. С кем связалась? Что за упырь? Кому морду набить? – Со Стасом Скворецким, - смотрит на меня будто читая реакцию.

Я замираю. В смысле Ира связалась со Стасом? А самое главное, в курсе ли Антон Юрьевич, что Скворецкий мой друг?

Качаю головой, пытаясь подобрать подходящие слова. Медлю.

- Заезжал он за ней пару раз, - уклончиво продолжает он. – Недавно совсем. Не знаю, что там у них, но ни к чему хорошему это всё не приведёт. Ты же понимаешь?

Нет. Не понимаю. Зачем Стас заезжал за Ирой? Сюда. Знает же, что может спалиться. Да ещё и не один раз. Какого чёрта они творят?

- Я к тому, что Ирка девка простая. Доверчивая, - чуть-ли не фыркаю. Ирка-то? Доверчивая? Ну-ну. – Мало ли, что он там ей наобещал.

- Не волнуйтесь, Антон Юрьевич, я всё улажу, - обещаю я. – Положитесь на меня.

Мужчина улыбается. Медлит.

- Думаю, спрашивать, не хочешь ли зайти, смысла нет?

Шмыгаю, спрыгивая с забора.

- Не. Я уже ухожу. Рад был повидаться. Ещё увидимся.

Антон Юрьевич протягивает руку, и я пожимаю её. Его пальцы горячие, в отличие от моих, и крепкие.

- Если что, обращайся. Всегда помогу.

- Ага. До свидания.

Кивает. Больше не говоря ни слова, я разворачиваюсь и ухожу. Лишь на достаточном расстоянии позволяю себе щелчком выбросить окурок.