Страница 90 из 133
— В общем, я так и не сказал ей. А потом она то ли перевелась куда-то, то ли переехала с родителями. И... я пытался её найти, но оказалось, что её никто не помнит, и её нет ни на одной фотографии. Ни в «вк», ни в школьных альбомах, вообще нигде.
— Вот как...
У Асты отлегло от сердца. И одновременно стало очень странно на душе. Он искал её. Она представила, как он расспрашивает одноклассниц, ту же Катьку или Юльку, может быть, Бастика, и все они качают головами и смотрят на него, как на больного. А Пашка не знает, что делать с обрывками воспоминаний, не понимает, где сон и где явь.
— Но я к чему об этом начал говорить... Дело в том, что ты мне её напоминаешь.
Аста молча смотрела в серые глаза. Надо было что-то сказать, но ничего не шло в голову.
Это... это признание? Своего рода? «Напоминаешь мне ту, что мне нравилась».
Или он только делится мыслями? Тем странным несоответствием — или наоборот, странным соответствием, которое не может не ощущать.
— А-а, я не в том смысле, что вы как-то похожи или что-то в этом роде, — Пашка вдруг начал оправдываться, как будто сообразил, что мало какой девушке приятно услышать, как её сравнивают с другими. — Это просто восприятие, моё личное. На самом деле я даже не помню, как она выглядела. В общем, забудь, что я только что сказал.
Всю его оправдательную речь Аста пропустила мимо ушей. Сидела и смотрела на него, ничего не говоря. Тогда он тоже замолчал. А потом вдруг ни с того ни с сего потянулся к её волосам. Сердце-предатель ускорило ритм.
— У тебя так прядка... красиво завивается... — сказал Пашка севшим голосом.
Это было точь-в-точь как во сне.
В том сне, где сначала Пашке снился кошмар, а потом они с Астой оказались в постели вместе. Тогда он тоже взял её локон тем же самым жестом.
Только сейчас он ещё и склонился к ней — близко-близко, так, что сердце забилось сильно и быстро, и его серые глаза оказались напротив — непривычно тёмные, настойчивые и требовательные.
«Поцелуй меня», — подумала она.
И обозвала себя дурой. Какое «поцелуй», когда они едва знакомы? Если когда-нибудь до этого и впрямь дойдёт, то не раньше, чем они как следуют узнают друг друга — заново.
Просто момент был таким звенящим, пронзающим, почти до боли ощутимым, что Аста словно застыла, не в состоянии ни отвести взгляда от его глаз, ни что-нибудь сказать, чтобы разрушить наваждение.
И прежде чем она передумала ещё десять тысяч мыслей, он словно поймал её просьбу: в глубине зрачков шевельнулось что-то древнее, горячее, как лава, а потом Пашка подался вперёд, преодолевая то мизерное расстояние, что оставалось между ними — и действительно её поцеловал.
Кажется, она тихо ахнула или просто резко вздохнула — сама не поняла. В один миг между ними был звенящий от напряжения воздух, а в другой — Пашка уже целовал её, одной рукой путаясь в волосах, а другой обнимая за плечи. Она никак не могла поверить, что это взаправду, и боялась, что он вот-вот отстранится, что придётся открыть глаза, что это тем или иным способом закончится, а потом выяснится, что она всё себе придумала. Но Пашка тоже, кажется, не хотел, чтобы это заканчивалось, и целовал её одновременно нежно и жадно, так, будто в следующий момент они должны были расстаться навеки.
Она чувствовала, что он сдерживается, чтобы не напугать её. И сама, хоть ей и хотелось прижаться к нему, притянуть его к себе – ближе, ещё ближе – сама она тоже боялась лишний раз пошевелиться, боялась испугать его излишним пылом.
Почти не отдавая себе отчёта, Аста вцепилась в бока его футболки и пальцами чувствовала жар обнажённой кожи под нею. А в какой-то миг осмелела настолько, что осторожно, самыми костяшками погладила. Пашка на мгновение приподнял голову и посмотрел на неё сумасшедшим взглядом. Провёл большим пальцем по раковине уха, из-за чего по всему телу Асты пробежали трепетные мурашки, а потом снова накрыл губами её губы.
Если это и правда был сон, она предпочла бы не просыпаться.
— Ты смотри, как засосались! – раздался смутно знакомый грубоватый голос. – Ёшкин кот, да это же Столяр!
Пашка чуть вздрогнул и оборвал поцелуй, продолжая, тем не менее, обнимать Асту. Его прерывистое дыхание опаляло ей губы. Она с неохотой выпустила из рук его футболку — сжимала ткань с такой силой, что пальцы стали мокрыми от пота, и на футболке появились два мятых места. Осторожно разгладила их. Он бросил на неё последний взгляд, словно хотел проверить, что всё действительно в порядке, и только потом обернулся на звук.
Аста тоже подняла глаза.
Она ещё не отошла от поцелуя, как её постигло новое потрясение.
Перед входом в ресторан стоял Габин. С неизвестной девицей. Или известной? Как же их звали, тех похожих, как близнецы, девушек, что она встретила на его даче? Нынешняя была такая же — длинноногая затюнингованная по самое «немогу» блондинка с глазами рыбы.
Пашка встал и нехотя обменялся с ним рукопожатием. Блондинка оценивающе посмотрела на Асту. Надула полные губы, пренебрежительно приподняла брови и отвернулась. Габин тоже взглянул на Асту, но отреагировал совсем по-другому: кивнул, как будто узнал.
Аста окаменела. Да неужели и он что-то о ней помнит? Она, конечно, не вытягивала прицельно его память, но Вейлир же говорил, что это не обязательно, что все незначительные связи исчезнут сами. Неужели память о ней была так важна для Габина?
Пашка тоже обратил на это внимание.
— Вы что, знакомы? — с любопытством спросил он.
Габин вытаращил глаза:
— В смысле? Разве это не твоя сестра? Как её... Ленка? Ксенька?
— У меня нет сестры, ты что, Гер.