Страница 72 из 133
Попасть внутрь было просто: пролететь невидимкой балконную дверь насквозь, опуститься на слой ниже и встать босыми ногами на знакомый ковёр. Сложности начались потом — когда Аста вдохнула удивительно родной, пропитавший всё запах. Сердце забилось, как готовая вырваться из груди птица. Аста боялась и кинуть взгляд в сторону дивана, откуда доносилось мерное дыхание спящего.
В самой комнате ничего не изменилось. Хотя... раньше выставленные на обозрение грамоты и награды за участие во всяких спортивных соревнованиях теперь сиротливо теснились в углу. Их место занимали карандаши, цветные фломастеры, альбомы для рисования, коробочки, баночки и тюбики с красками — даже на столе лежал раскрытый альбом с очередным рисунком.
Аста несмело приблизилась. Если верить словам Вейлира, предмет с её образом может намертво привязать её к этой реальности. А здесь, похоже, был не один такой предмет. Аста не знала, за чем первым делом тянуться: за альбомом, стопкой школьных тетрадей на полке или папкой с торчащими из неё белыми листами формата «А3». Решила начать с самого на вид старого — с тетрадей.
Обычные школьные записи: задачи по физике и химии, конспекты, уравнения, английский — перемежались рисунками. Сначала скромными, на полях, потом смелее — на весь лист бумаги, нарисованными то синей шариковой ручкой, то чёрной гелевой, то детальные, то схематичные.
Удивительно, но первые рисунки относились к периоду, когда Аста ещё была в обычном мире. Она даже не знала, что Столяров рисует. Впрочем, видно было, что это только баловство. Первые лица стали появляться в тетрадях уже где-то в октябре или ноябре.
Точнее, одно лицо — Астино. Сначала сходство было только приблизительным, но постепенно линии становились твёрже, штрихи увереннее, рисунок приобретал объём. В тетради, датированной началом марта, на Асту смотрела она сама — всё ещё нарисованная ручкой, но вполне узнаваемая.
Она оглянулась на диван.
Почему, как Пашка вспомнил? Что за странный каприз сознания — или подсознания — вытащил на свет образ, который Аста, казалось бы, так тщательно стёрла?
Хотя Лорен говорила, что никогда нельзя стереть всё. Просто большинство — подавляющее большинство — выбрасывает из головы отдельные, ни к чему не ведущие обрывки воспоминаний. А Пашка стал их рисовать.
Аста помотала головой, пытаясь избавиться от мыслей о Лорен. Вышло с трудом: эта — девушка? женщина? создание — была не из тех, кого легко выкинуть из головы.