Страница 71 из 133
Он должен согласиться. Он просто не может позволить ей и дальше исчезать так из его мира. А с «якорем» ей не потребуется никакого разрешения.
Вейлир не спускал с неё глаз. Наконец спросил:
— А если я его просто уничтожу?
Аста не сразу поняла: он имеет в виду не «якорь». Он говорит о Пашке.
— Не сможешь.
Это был блеф. Блеф, но основанный на логичном предположении: если бы он мог Пашку убить, ничто не мешало ему сделать это раньше. Вейлир не стал бы выяснять, спала с ним Аста или нет. И была ещё одна мысль, сродни последней надежде — ведь должна же и на старших быть какая-то управа. Какие-то законы, которые нельзя нарушать.
Вейлир не опровёрг и не подтвердил её слова. Вместо этого сказал довольно мирно:
— Дурочка. Если там и правда «якорь», если это предмет, тебя же затянет намертво. Хочешь стать привязанным духом?
— А что, сейчас я свободна, как ветер? — огрызнулась Аста.
Фраза Вейлира её, однако, встревожила. Если это правда, значит рисунок действительно необходимо уничтожить. Стать привидением прельщало Асту ещё меньше, чем перспектива так и не выбраться из Вейлирова мирка.
— Ладно, — он отвернулся и отошёл. Остановился на берегу пруда, заложил руки за пояс.
Она уже думала, он больше не произнесёт ни слова, но через минуту Вейлир, не оборачиваясь, спросил:
— Тебе это настолько неприятно? Быть со мной. Я тебе неприятен?
Аста закусила губу. Вопрос прозвучал как-то двусмысленно. И что на это ответить?
— Ты слишком мало мне говоришь, — сказала она наконец. Тоже подошла к пруду и села — немного поодаль от Вейлира.
— А что я должен тебе говорить? Ты ни хера не помнишь.
Неожиданно разговорное, современное слово так не вязалось ни с Вейлиром, ни с волшебным миром вокруг, что на миг Асте показалось, что они в обычном городском парке, а их разговор — обычная разборка влюблённых.
— А что я должна помнить? — холодно спросила она.
Вейлир только отмахнулся и уставился в водное зеркало. Аста ещё немного посверлила взглядом его спину. Всё это звучало так, как будто теперь он решил обидеться.
Впрочем, она уже понемногу догадывалась: какие-то причины для этого у него были. Вейлир существовал раньше в их мире. Знал её, а может, и Пашку. Просто они забыли его.
Он сам заставил их забыть его.
А теперь обвиняет в том, что Аста ничего не помнит. Да уж, логика на высоте.
— Так ты согласен? — поторопила она его. — Ты выполнишь мои условия?
— Отстань. Не буду я тебя трогать, — «пока сама не захочешь», прослеживалось в недосказанном.
— Мне нужна гарантия. Кто-то третий. Чтобы не вышло как «слово дал, слово взял».
— И кто? — Вейлир повернулся к ней и снова чуть свысока, как глупой малявке, ухмыльнулся. Видно было, что он не ждёт услышать ничего толкового.
Аста сперва подумала о Миле, а потом, совершенно внезапно, её озарило. Она смело взглянула ему в лицо:
— Зубастая Лорен.
Она боялась, что у этой «Лорен» тоже тысяча имён, как у многих старших, но Вейлир явно понял, о ком идёт речь.
Он напрягся и сощурил глаза:
— Откуда ты её знаешь? Кто сказал тебе о ней?
— А это уже неважно.
— Ты не понимаешь, с кем хочешь связаться. Эта женщина...
— Неважно, — повторила Аста.
— Ты не понимаешь. Ей нельзя доверять. Она самый последний человек, которого стоит просить об услуге. Говорю тебе, ты пожалеешь об этом. Выбери кого-нибудь другого.
Но Аста качала головой. Чем сильнее Вейлир пытался отговорить её, тем больше она уверялась в том, что поступает правильно.
Кто здесь лучше знает Вейлира и его прошлое, чем та, которая помнит его обычным человеком?
А если удастся у неё узнать, нет ли способа восстановить память...
Вот только при мысли о том, что она должна будет сделать взамен, становилось грустно. Второе предательство... второй раз она выбирает Вейлира. Пусть оба раза потому, что уже не видела другого выхода, запуталась слишком глубоко во всей этой паутине мира «старших». Почему-то Асте казалось, что, знай Пашка об этом, он предпочёл бы подвергнуться любой опасности, чем забыть.
Впрочем, уже поздно.