Страница 108 из 133
— Готовилась, как дура, у нас ужин при свечах намечался, отметить хотели, — быстрой скороговоркой сыпала та. — Я родителей на дачу отправила, на семь договорились. А он не идёт, на сообщения не отвечает. Я позвонила. А он... взял и говорит... — она снова то ли всхлипнула, то ли сухо усмехнулась, — нашёл другую...
Маринка играла так умело, что если бы Аста не улавливала эмоции, поверила бы на раз-два. А так — чувствовала не боль и не горечь, а хищное ожидание: попадётся? поверит?
Пашка поверил. На его лице появилось то неловкое смущение, что часто появляется у парней, когда друг-девушка выбирает их на роль жилетки. Вроде бы и хочется утешить, и в то же время нет желания слушать об интимных подробностях чужой жизни.
— Спасибо, что пришёл, — выдохнула Маринка надрывным шёпотом — а потом шагнула вперёд и прильнула к Пашкиной груди. Обвила руками его плечи.
Аста отвернулась. Тоненькое девичье тело на фоне крупной фигуры причинило ей почти физическую боль. А то, что Пашка не торопился высвободиться, сделало эту боль ещё острее.
— Забей на него, — донёсся из-за спины его голос, неуверенно подбирающий слова, — не плачь из-за всяких дебилов.
Маринка не отвечала.
— Хочешь, я поговорю с ним?
«Откажется», — подумала Аста — и оказалась права.
— Спасибо, но не надо... Плевать я на него хотела, раз он такой... Ладно, что стоим, как дураки. Проходи. Хоть ты зацени мои старания, — Маринка грустно усмехнулась.
Они прошли в гостиную. Аста полетела вслед за ними, чувствуя себя третьей лишней.
— Ого, — прокомментировал Пашка, завидев стол и свечи.
Маринка обрадовалась, усадила гостя в кресло и принялась хлопотать.
— Попробуешь мою стряпню? Чтобы не зря готовила.
— Не отравишь? — Пашка шутил, но, кажется, чувствовал себя не в своей тарелке.
Маринка довольно засмеялась — глубоким мурлыкающим смехом. Асте стало неприятно. Она вылетела на балкон, чтобы охладить голову. Подмывало вцепиться сопернице в волосы, но эта идея была обречена на провал. Прикосновения бесплотного духа не потревожут ни волоска в тщательно уложенных локонах.
Кажется, собиралась гроза: с востока наплывала серо-синяя туча. Солнце ещё оставалось на горизонте, но из-за этой тучи и поднявшегося ветра похолодало, даже Аста почувствовала.
На душе было печально. Она верила в то, что Пашка не поддастся на уловки Марины, верила, что он помнит о Насте — точнее, хотела верить. Если рассуждать объективно, с Настей он виделся всего три раза. И в последнюю встречу она исчезла совершенно внезапно, не сказав ни слова, растворившись в воздухе фактически у него на глазах. Даже если отбросить мистику — какой парень станет долго думать о девушке, сбежавшей посреди свидания? Куда уж реальнее и ближе та, с которой ты знаком с детства и которая не жалеет времени и сил, чтобы показать все свои достоинства.
Но что вдруг напало на Маринку?
Если бы не то, что Аста сама распустила её память, она бы приняла это внезапное желание соблазнить Пашку за способ поставить бывшую подругу на место. Но Маринка, во-первых, ничего не помнила, а во-вторых, никогда не была злой. Она могла умалчивать, но не врала в лицо.
Или это Аста никогда ничего не замечала?
Когда она вернулась внутрь, Маринка с Пашкой уже принялись за еду. Пашка уплетал за обе щёки и хвалил. Огоньки свечей играли в его серых глазах, он улыбался, рассказывая о художке и планах на будущее, а Аста чувствовала исходящие от Маринки волны интереса и желания. Рыжая не сводила с него глаз и то и дело облизывала губы.
— Не знаю, как ты, — сказала она решительно, когда ужин подошёл к концу, — а мне просто необходимо выпить. Составишь компанию?
Не дожидаясь ответа, она потянулась к бутылкам.
— Я лучше не буду, — отказался Пашка.
— Хочешь заставить меня в одиночестве пить? — Марина словно не замечала, что противоречит своим же недавним словам.
Аста ощущала её лёгкое возбуждение, как будто рыжая уже успела пригубить вино, а то и что-нибудь покрепче.
Пашка чуть нахмурился, но кивнул.
— Ну тогда плесни мне чуть-чуть. За компанию.
Забулькало прозрачное бледно-жёлтое вино, распространяя запах сладкого винограда. Следом настал черёд коньяка — Маринка налила его полную стопку и протянула Пашке с улыбкой.
— Давай на диван пересядем.
Пересели. С тихим звоном чокнулись стеклом. Пашка свой напиток едва пригубил, а Марина цедила медленно, с явным удовольствием, не сводя глаз с гостя.
— Вот мы и стали взрослыми, правда? — сказала она со значением.
— Мне ещё пара месяцев до восемнадцати, — отшутился Пашка. — Ты спаиваешь несовершеннолетнего, учти.
Маринка снова засмеялась глубоким волнующим смехом.
— А что, — сказала она, — парень меня бросил, только и остаётся, что напиться. А как у тебя? Не появилась девушка?
Пашка смутился, отвёл чуть заблестевшие глаза. Маринины, напротив, недобро сузились.
— Ну... есть одна девушка, которая мне нравится, — смущённо признался он, — но у нас пока ничего нет.
Ничего нет?! Аста мысленно возмутилась. Это их недавний поцелуй он называет сейчас «ничего нет»?
— И кто она такая? — недобро поинтересовалась Маринка. Заметив в Пашкиных глазах отторжение, моментально поправилась: — Я имею в виду, где ты её встретил? Я её знаю?
Пашка покачал головой. Улыбнулся было и, чтобы скрыть улыбку, потянулся за стопкой.
— В художке встретил. Но я ещё не выяснил, что она там делала. Вряд ли она там учится, ей всего шестнадцать пока. Или семнадцать?