Страница 107 из 133
Хорошо, что за это время Маринка не переехала снова. Хорошо, что способность старших мгновенно оказаться в любом желаемом месте осталась при Асте. Хорошо, что Аста и без того подозревала что-то неладное — так что, увидев Маринку в одном белье перед зеркалом, она даже не сильно удивилась.
Рыжая задумчиво рассматривала своё тело. Приподнимала грудь в чёрном кружевном лифчике, поправляла такие же кружевные трусики, делавшие белую кожу ещё белее, ещё ослепительнее. Пыталась рассмотреть себя сзади, выпячивала задницу, вставала на цыпочки, будто хотела показаться выше.
Аста даже не поняла, что больше её шокировало: то, что на лице Маринки не было ни следа слёз, или то, что она так вела себя или так выглядела. Для Асты вообще Маринка оставалась в глубине души до сих пор ребёнком, из тех девушек, которые «до старости щенок» - она и была невысокая, тоненькая, всю жизнь одевалась, как пацанка. И сейчас, увидев её в образе соблазнительницы, Аста почувствовала, словно что-то в её голове окончательно перевернулось.
Мурлыкая под нос ту же мелодию, что на всю мощь гремела в квартире, Маринка, как была, в одном белье, притащила косметичку и начала краситься. Аста облетела всю квартиру и убедилась, что Маринка была в полном одиночестве. Видимо, её родители уехали куда-то на все выходные.
Неужели она действительно...
Аста даже помотала головой, настолько мелькнувшая мысль показалась ей дикой. Нет, это бред. Подумать смешно.
Ну зачем Маринке соблазнять Пашку?
Нет, Аста могла допустить, что он ей и правда нравится. Пусть Маринка никогда ничего не говорила на этот счёт, наоборот, подшучивала, мол, он влюблён в Женьку.
Но такая обстоятельная подготовка... сексуальное бельё, броский макияж, приглушённый свет во всей квартире, музыка и даже алкоголь — в гостиной был накрыт стол, в середине стояла бутылка вина, а рядом бросал жёлтые отсветы на скатерть дорогой коньяк. Всё это доказывало: Маринка настроена на боевой лад.
Аста зависла перед этим столом, сжимая кулаки. Если бы она могла, сейчас снесла бы всё, просто смахнула бы отсюда все эти бутылки, стоявшие наготове тарелки и высокие незажжённые свечи. Что за романтический ужин?!
Почему вдруг Пашка? В конце концов... это нечестно!
У Маринки целый мир обычных парней — выбирай не хочу. Она симпатичная и с хорошей фигурой, только поманить — любой заинтересуется. Зачем ей Пашка? Зачем ей единственный якорь Асты? Хотя дело даже не в том, что он якорь. Аста просто не хотела отдавать его — никому.
Она метнулась обратно в комнату. Маринка уже закончила с косметикой и успела одеться: в тёмно-зелёное обтягивающее фигуру платье с открытыми плечами. Довольно простое, однотонное, без дополнительных рюшей и вставок — и именно поэтому убийственное.
Маринка довольно заулыбалась, глядя на своё отражение — а невидимая Аста за её спиной почувствовала, как её будто схватили за сердце ледяными пальцами. Платье не скрывало ни одной выпуклости, ни одного изгиба тоненькой аппетитной фигурки. Рыжие волосы, крупными локонами спадавшие на спину, на тёмно-зелёной ткани смотрелись ещё ярче, а Маринкины голубые глаза мерцали, словно прозрачные аквамарины.
Эта картина стала последней каплей.
Что бы Маринка ни задумала, Аста не позволит этому случиться. Воспользуется силой, своим умением влиять на младших. Заставит рыжую позвонить Пашке и сообщить, что передумала, что едет с друзьями в клуб — что угодно, только бы он не приехал сюда.
Она выпустила чёрные щупальцы — чтобы в следующее мгновение обнаружить, что они лишь бессильно бьются о невидимую стену. Маринка изгибалась перед зеркалом, а Аста задыхалась от возмущения и отчаяния, не в состоянии преодолеть преграду. Что хуже всего — она внезапно почувствовала слабость. Свет в комнате потемнел, звуки доносились, как сквозь вату.
Она заставила себя перестать. Нельзя. Слишком большой расход энергии. Особенно сейчас, когда у неё нет возможности бесконечно пополнять запас.
Маринка забегала по квартире, наводя последний блеск: поправила посуду на столе, придирчиво расставила свечи, потушила люстру в своей комнате, взамен зажгла небольшой торшер в углу гостиной, видимо, не надеясь на одни лишь свечи. Плейлист сменился на другой, тоже явно заранее подготовленный — с медленной лиричной музыкой.
Звонок раздался, когда Маринка, снова стоя у зеркала, вдевала в уши другие серьги, видимо, в последний момент передумав. Она вздрогнула, подхватила с туалетного столика глазные капли и, задрав голову, уронила по капле в каждый глаз. Быстро заморгала, прогоняя лишнюю жидкость.
Аста, пожав плечами, полетела в прихожую — просочилась через входную дверь и увидела Пашку с тревогой на лице.
- Сейча-ас, - глуховато пропел из-за железной преграды Маринкин голос.
Провернулся замок, скрипнули петли, и в образовавшейся щели показалось девичье личико. Вот теперь Аста поняла, зачем нужны были капли: глаза Маринки блестели, создавая полный эффект недавних слёз.
Вот даёт. В глубине души Аста даже восхитилась подругой. Раньше такой целеустремлённости в Маринке она не замечала.
- Прости, что я в таком виде, - немного смущённо сказала та, пропуская гостя в квартиру. - Я просто своего парня ждала... - тут она издала прерывистый сухой всхлип, - а он...
Пашка молча снял обувь, положил в угол сумку и чёрный тубус для бумаг. Аста тенью следовала за ними, прислушиваясь к разговору. В принципе, за это время рыжая вполне могла бы обзавестись парнем, и он действительно мог её внезапно бросить: Маринке всегда нравились «плохиши».