Страница 2 из 118
«Только бы не напороться на кого-нибудь из святых жнецов», – подумала травница, активируя волшебный желудь трясущейся рукой. В глазах помутилось, в ушах зашумело, сердце ухнуло в пятки. Знакомое и все равно непривычное чувство отяжелевших конечностей. На практических занятиях желудь всегда слушался Тинни, преподаватели хвалили ее за усердие и ставили другим в пример. Ее и гнусного Тьму, который всегда насмехался над ее высоким ростом и иначе как верстовым столбом не звал. А теперь она – воровка; Тьма наверняка торжествует и злорадствует…
«Хвала Зуланду Трилисту!» – Девушка судорожно выдохнула и отерла мокрые виски. Перед взором травницы, выглянувшей из полого нутра дерева, виднелась незнакомые просека. Согласно карте, один конец просеки упирался в населенный пункт под названием Сыромойки. Другой конец вел к дубу, то есть еще одному порталу.
Под ногами хлюпало, под носом тоже. Просека была щедра на лужи и слежавшийся снег. Тиннэри поленилась вновь доставать карту из кармана старенького, но вполне прочного кожушка. Все равно там было непонятно. Коварная засека вывела прямиком к Сыромойкам. Травница стояла на месте, в нерешительности притоптывая ногами и обдумывая важную дилемму.
«Ну ладно. Все равно магсил на полноценное путешествие не хватит. На две активации только», – она с грустью вспомнила о бездарно потраченных заклинаниях. Но желудь-то надо было выкрасть! И поесть горячего. И отвести глаза страже. И обсохнуть.
Тинни нахлобучила капюшон на торчащие волосы, дабы не шокировать селян буйной гривой и отправилась искать ночлег.
Над головами обступивших колодец селян пролетел спитой голос: «Вон она! Она – чтоб мне на месте… это… про-… провалиться!»
Кучкующиеся селяне в едином порыве повернули головы в сторону идущей по дорожке травницы. Последняя начала озираться по сторонам и, почувствовав неладное, замедлила шаг.
– Мир вашему дому, люди добрые, – скороговоркой пролепетала Тиннэри и, сделав еще один короткий шажок, остановилась. Подходить к толпе ближе не хотелось, потому что выражения обращенных к ней лиц ничего хорошего не предвещали.
– Главное не дать ведьме опомниться! – гаркнуло над ухом. Травница забилась, закричала, пытаясь вырваться из чьей-то мертвой хватки. Руки больно выкрутили, а на запястья наложили специальный жгут-противочарник. Тинни продолжала вырываться, не так резво как прежде, но все же. Правда, эффект получился прямо противоположным. На ее ноги намотали веревку – идти можно, однако ж, далеко не уйдешь; вдобавок ко всему, с головы слетел капюшон. Бабы в толпе ахнули и запричитали: «Как есть ведьма!» «Ведьма кудлатая!»
«Оравия нас сохрани!» – прозвучали редкие мужские голоса.
– А она долго на костре тлеть будет? – добавил вопрос басовитый детский голос.
– Люди добрые! Да что вы? – пыталась оправдаться связанная девушка, заканчивая каждое предложение нервным смешком. – Я никому зла не делала!
– Пока что! – убедительным тоном изрек ее пленитель.
Травница полуобернулась, сдув со лба непослушную кудель, норовящую залезть в правый глаз. Сердце подскочило к горлу: позади находился святой жнец эфира, в меховом полушубке поверх замызганной рясы. Рост девушки позволял видеть круглую проплешину на макушке кряжистого жнеца.
«Вот и накликала беду!» – пронеслось в голове ошеломленной Тинни. Футарк Слейпнирович постоянно предостерегал студиозусов насчет бульдожьей хватки оравийской братии.
«Прицепятся – не отвяжитесь! И доказывай потом, что ты не конь горбатый! А уж если угодили в лапы жнецам, то гните свою линию, ни в чем не сознавайтесь и требуйте присутствия королевских магов, личного моего присутствия или кого другого из преподавателей. Уж мы-то покажем монасям кто в королевстве хозяин».
Травница, памятуя о недавно приобретенном статусе воровки, даже не помышляла о том, чтобы прикрыться добрыми именами преподавателей.
– Сама скажешь куда дочек Косаря подевала? Или будем дознаваться через пытки? – жнец отнял у нее котомку и теперь коршуном кружил над жертвой. Чтобы заглянуть Тинни в глаза, мужчине приходилось вставать на цыпочки.
Девушка поджала губы, наградив жнеца долгим испытующим взглядом. Мужчина сначала покраснел, прекратил мельтешить перед глазами и даже отошел на почтительное расстояние.
«Неужели подействовало?» – обрадовалась Тиннэри.
– Видели? – жнец назидательно вскинул указательный палец к небу и повторил: – Все видели? Ведьмовская оглобля пыталась заколдовать меня!
Вот незадача! Оставалось последнее, самое действенное оружие. По крайней мере, в детстве, оно всегда помогало. И Тинни и ее сестре.
– Дяденьки, отпустите меня! – заканючила травница, умело изображая плаксивую дурочку.
Толпа зашелестела взволнованно и тревожно, как рожь перед бурей.
– Может и впрямь не виноватая? – Подобная фраза была сродни соломинке, за которую, как известно, хватается утопающий.