Самая быстрая травница

– Да чего ты? – искренне недоумевал Ловкач. – Я же сказал, что как только придет Тинни и опознает тебя, так ты сразу же и уйдешь. Если, конечно же, не окажешься ее сестрой.

– Брокки! – закричала травница, размахивая руками. Даже издалека было видно, что это не Тибби. – Отпусти ее, это не она!

– А! – Ловкач отпустил свою жертву и добавил: – Извиняйте, мамзелька. Но и вы войдите в наше положение: родная кровиночка потерялась, никак не сыщется.

Девушка, высоко задрав подбородок, прошептала: «Сумасшедшие!» и направилась прочь с постоялого двора. Зеваки, увидев такой поворот событий, сразу же потеряли интерес к персонажам действия и тоже разошлись.

– А это кто с вами приходил? – как ни в чем ни бывало спросил вор. – На Тьму был похож. Или мне показалось?

– Красные дьяволицы! – со злостью воскликнул Тьма, тщетно ища своего брата. – Улизнул, гаденыш! Воспользовался всеобщей толкотней и суматохой. Как будто я не найду его и не оторву ему уши!

– Значит вы тоже не нашли Тибби? – спросил Брокки. Вора мало интересовали семейные разборки Тьмы.

Тинни состроила грустную мину и покачала головой.

– Тогда пойдем ужинать, – сказал Ловкач и поманил друзей в сторону трактира.

– Ты куда? – Тинни увидела, что Иллидир не собирается следовать примеру Брокки и направился в противоположную сторону.

– За поганцем пойду в «Щуку говорящую», – на ходу ответил Тьма. – Я не я буду, а за ухо его приведу и домой обратно отправлю – хоть в почтовой карете, хоть верстовым дубом.

Тинни понимающе кивнула и поспешила в трактир. При иных обстоятельствах она бы составила Тьме компанию, но гудящие ноги и чувство голода пересилили сей благородный порыв.

За ужином Брокки беспрерывно болтал о завтрашних поисках Тибби, и смеялся над своей промашкой. Шутка ли поймать не причастную к их делу девушку, да и поймать – это, по словам вора, было полдела. Основной труд заключался в том, чтобы приволочь ее на постоялый двор для опознания. Поев, они вышли из трактира во двор и направились к стоящей неподалеку постройке – там хозяин постоялого двора держал комнаты для дорогих постояльцев. И от трактира отдельно, и, следовательно, не так шумно.

– Куда идете, дети красных дьяволиц? – послышалось со стороны.

Травница и вор разом повернулись на голос и увидели кряжистого мужчину с проплешиной на голове.

– Жнец Баторий! – она узнала его по круглой проплешине на макушке. Со времени их последней встречи, когда ее предала Милибет, жнец нисколько не изменился. Разве что замызганную рясу сменил на новую и чистую.

– Думала скрыться от нашего правосудия, ведьмовская оглобля? – жнец победоносно улыбнулся. – Ишь чего захотела! И полюбовника твоего к казни через сожжение приговорим.

– Вот видишь, даже это мурло знает, что мы созданы друг для… – начал было Брокки, но осекся, получив кулачком в бок.

Пока жнец болтал о возмездии и правосудии, Тинни осмотрелась, ища путь к побегу. Однако со всех сторон их окружали жнецы: молчаливые, с постными минами, готовые атаковать по сигналу Батория.

«На всех, пожалуй, сил не хватит! – в лохматой голове Тинни промелькнула тоскливая мысль. – Даже если бы Тьма был здесь, их, кажется, если я правильно сосчитала, двадцать человек плюс Баторий, а моего магзапаса и запаса Тьмы хватит лишь на двенадцать жнецов… Эх, нам еще кого-нибудь нужно!»

– Думали, что мы вас не выследим? – продолжал свою речь Баторий. – А тебе, ведьмовское чучело, не будет прощения за то, что меня заколдовала!

– Но как вы нас нашли? – Тинни решила вступить в диалог со жнецом.

– Не твое дело, ведьма! – тот час же отозвался он.

– Это я им подсказала, – за спиной вора и травницы послышался знакомый голос. – Мне были нужны деньги. Кстати, ты даже не представляешь во что ты ввязалась, подруга.

– Никакая ты мне не подруга! – рявкнула Тинни. – Как ты могла? Из-за тебя Травакадемию закрыли!

– И поделом, – казалось, что Милибет это совершенно не волнует. – Я никогда не любила учиться. Мне вполне хватит того, что я уже знаю.

– Ты не понимаешь! Они, – Тиннэри кивнула на Батория, – и за тебя возьмутся.

– Нет, у меня неприкосновенность. Бумага подписанная самим преподобным Кокосием. И, вообще, мне скоро титул графини дадут.

– Наивная! Приговор к сожжению они тебе дадут! – фыркнула Тиннэри. – Попомнишь мои слова, когда на костре гореть будешь!

– Ну все, хватит разговоров, – Баторий не любил когда всеобщее внимание было направленно на кого-то другого, а не на него. – Взять их! – скомандовал он.

– Зуланд Трилист! – во всю мощь своих легких крикнула Тинни, разбрасывая направо и налево менгир-файерболы. Хоть их и было семь штук, но все же лучше, чем ничего. К тому же, она умудрилась сделать так, что один из файерболов вновь угодил в преподобного жнеца Батория, который пытался увернуться, но ему явно не хватило расторопности. Вор тоже не стоял без дела и его стараниями были обезврежены трое жнецов.