Страница 38 из 206
Кларисса, если и прибывала на кухне, то только в качестве советчика и распорядителя.
Анна сняла куртку и вымыла руки, затем прислонилась к столешнице поясницей и посмотрела на собаку, которая с укором пялилась на нее. Вездесущий Оди уже занял выжидательную позицию и уставился на девушку не моргающим взглядом. Однако мысли Анны в ту же секунду унеслись прочь из кухни Чепкроута. Ей очень было жалко дядюшку Оскара, невольно на глаза навернулись слезы, но вселенскую скорбь разводить не хотелось, как не хотелось выслушивать ни чьи причитания по этому поводу. В последнее время на нее навалилось немало трудностей. Одно радовало, что ее личная жизнь пока текла размеренно и по ее собственному представлению об идеальности в этой тонкой сфере. Не хватало сейчас еще фортелей от Соэна!
Но день был омрачен и плавал в скорби, родным сейчас требовалась поддержка, особенно Бену. Анна не припоминала, когда в последний раз она могла его застать в состоянии достойном жалости, которое невидимой пленкой обвивает всех стариков. Глава Версдейлов не подпускал к себе само это слово, но что там его личное отношение. Достойное поxвалы, оно бодренько дряxлело вместе с ним. Увы, как не печально это было признавать, сегодняшний вечер, как, то, не было ужасно, мог спасти только Маркус Дэнвуд. Одна надежда была на него!
Ужин, наверняка, будет посвящен памяти майора Пенкреста. Капитан Версдейл не успокоится, пока не поведает все армейские истории, связанные с его другом, за одно издергает себя и введет в уныние всех присутствующих. Анна предпочитала не выносить на всеобщее обозрение, свои душевные переживания, только чтобы соответствовать общепринятым канонам поведения. Предпочитала… Но не всегда соблюдала это.
Мать и так частенько намекала, на черствость дочери, которая с годами, по ее словам только усугублялась. Приходилось растягивать лицо, а за одно и душу, подстраиваясь под общее настроение, в зависимости от ситуации, дабы не травмировать родственников. Ее подлинный внутренний мир никому из семьи не был интересен. Исключением, пожалуй, был только Тони… Но брата здесь не было.
Анна тяжело вздохнула и мысленно смирилась с грядущим театром печали. Она перевела взгляд на притихшего песика. До вечера еще надо дожить, а Дэнвуд спуститься на завтрак уже через несколько минут. Прежде всего - насущное!
То, что новая персона не была «помечена» фирменным челюстным компостером четвероного члена семьи, песик принимал за личное поражение. «Небольшие» различия по физическим параметрам, за отговорку не принимались. И Анна прекрасно была об этом осведомлена. О том, чтобы посадить Оди на цепь или где-нибудь запереть, не могло быть и речи. В таких случаях Бэйли терял над собой контроль и со словами «изверги, живодеры» спешил освободить своего питомца из неволи. Покусанные лодыжки и изорванные брюки с чулками были проблемой исключительно, вновь прибывающих. К беспокойному сердцу Оди вела лишь одна малозаметная тропинка – дорогущая бельгийская пастила от Левити Гурмэ Маршмелов. Ради нее Оди был готов на любой подвиг, в перечень которых входило терпение к новым лицам на территории его земель.
Успокаивающие свойства пастилы, для этой собаки, были открыты четыре года назад, когда Чепкроут посещал дегустатор «ее величества» мистер Зигмунд Болленс, чтобы убедиться в качестве производимого здесь чеддера. Тогда готовился договор на поставки в Виндзор. К невероятному счастью, в тот момент, когда бесстрашный Оди, наплевав на именитость гостя, задорно несся ему навстречу, не сводя взгляд с заветных штанин, мистер Болленс выронил из рук небольшой сверток, в котором и находилась знаменитая пастила. Он припас ее в качестве презента для пятичасового чаепития, которое было обещано Бенджамином Версдейлом после дегустации.
Оди сначала, пронесся мимо пакета с пастилой, но через долю секунды его словно дернуло назад, когда мистер Болленс от неожиданности уронил презент. Не долго принюхиваясь, он, меньше чем за минуту, проглотил деликатес, которым должны были наслаждаться в течении часа несколько человек. Благо, что мистер Болленс не был лишен чувства юмора и к великому облегчению Бена Версдейла, позволил себе рассмеяться. К этому моменту Оди уже взирал на этого человека, как на божество.
До конца пребывания мистера Болленса в Чепкроуте, Оди не отходил от него ни на шаг, а когда его не пустили в гостиную на чаепитие, устроил настоящую истерику. Он царапал своими коготками входную дверь до тех пор, пока со страшным лицом Бен Версдейл, самолично, не запустил собаку внутрь.
Пагубная для душевного равновесия Оди и разорительная для кошелька Бэйли пастила, крепко обосновалась в списке расходов управляющего.
Анна открыла дверцу одного из многочисленных кухонных шкафов и достала заветную баночку с оттиском Левити Гурмэ.
- Ох, мистер Дэнвуд, с вас причитается, - пробормотала Анна и вздохнув, достала несколько кусочков дивно пахнущего лакомства.
Элен показала Дэнвуду его комнату и сославшись на «много дел» поспешно ушла.
Ей не понравился этот человек. Худющий, молчаливый и казалось бы не способный хоть раз улыбнуться, он за несколько минут перебил всяческое желание с ним общаться.
Тем лучше! Маркусу всегда требовалось время для адаптации к новым людям, тем более, если приходилось у них жить какое-то время. Домашней обстановке он предпочитал холодную бездушность гостиничных номеров. Расчет там производился, тем, из чего состояла его жизнь – деньгами. Просто и удобно, никаких лишних эмоций и благодарности.
В животе заурчало. Маркус отбросил неудобные мысли и начал поспешно разбирать дорожную сумку. Через несколько минут все было развешено и разложено в небольшом шкафу. В доме было немного прохладно, несмотря на то, что отопительный сезон уже наступил, поэтому он переоделся, выбрав простую белую футболку, темные джинсы и свитер крупной вязки, ногам достались кеды.
Удобная одежда радовала тело и Маркус не видел причин, для того, чтобы не продолжить это благодарное дело. Он вышел из комнаты и спустился вниз. Как бы не было это цинично, но он лелеял надежду, о том, что кончина друга семьи не сильно отразиться на кулинарных талантах внучки Бена Версдейла.