Страница 187 из 206
Отец подошел и бережно обняв за плечи, усадил в удобное кресло.
- Что происходит? - Анна напряглась.
Будто прочитав ее мысли, Серж решил взять на себя нежеланную роль вестника.
- Анна, это касается ресторана.
От разочарования она мотнула головой. Теперь ее накрыло раздражение. Другие новости вряд ли могли выбить ее из колеи.
- Ты, главное не нервничай, помни о ребенке, - услышала она мягкий голос Сержа. - Бруно закрыли.
Ненавистные Сержу хождения вокруг да около были попраны и в этом случае. Он внимательно следил за реакцией Анны. Карие глаза сначала прищурились, с недоверием взглянули на него, потом на Кейт, а затем на ее лице стала расползаться глупая улыбка.
- Как это закрыли? Ты шутишь?
- Анна, позавчера была санитарная проверка, вмешалась Кейт.
- На каком основании?
- Поступила жалоба по факту отравления. Люди были приезжие. Вчера прислали заключение. В ресторане обнаружили кишечную палочку. Сегодня уже опечатали.
В это мгновение у Анны что-то словно вспыхнуло в голове, и все слова смешались в какофонию.
«Мы наймем лучших юристов....».
«Это фальсификация!».
«Дорогая, все расходы мы возьмем на себя».
«Интересно кому это выгодно так тебя подставлять?»
Все, за что она боролась последние несколько лет, ее передряги с родными и бои за независимость - все, абсолютно все оказалось напрасным. У Анны больше не было сил бороться, плыть против течения, тратить свои нервы, доказывать всем и себе свою состоятельность. Она осталась одна, практически уже с ребенком на руках, вполне может быть что обманутой единственным человеком, которого смогла полюбить за всю свою недолгую жизнь и у родителей на шее. Неутешительный итог.
Бен, Генри, Кейт и Серж еще несколько минут набрасывались с предположениями, решительными заявлениями и утешениями, когда поняли, что Анна их даже не слушает. Она сидела с остекленевшими глазами, уставившись в окно. Абсолютная пустота исходила от нее, липкая и заразительная настолько, что все четверо постепенно притихли.
Ничего общего эта девушка с прежней Анной больше не имела. Такие перемены происходят или с годами, или мгновенно. Внутри будто что-то ломается, перекраивается мировоззрение и новая личность или свысока, если повезет, или снизу-вверх рассматривает себя в прошлом, утерянную, несвежую душу с провальными планами на жизнь, безнадежными стремлениями, усилиями и напрасными жертвами.
Не проронив ни слова, она поднялась из кресла, она бережно провела рукой по еще плоскому животу и направилась к двери. Взявшись за ручку, она вдруг оглянулась. Генри поежился от безнадеги, которая обволокла его дочь, словно уменьшая ее.
- Ничего не предпринимайте. Я сделаю все сама...
Смутные догадки, которые начали посещать Анну временами указывали на то, что перемены, происходящие в ее жизни, пытаются подвести ее к чему-то новому. Словно ее отрывали от всего привычного и готовили к грандиозным переменам. Только для этого «нового» требовались жертвы, как своего рода проверка на вшивость, чтобы судьба утвердилась в правильности своего выбора человека, которого надо будет в результате облагодетельствовать.
Именно в такую форму Анна поместила весь тот хаос, в который превратилась ее жизнь. Она решила воспринимать все удары и испытания, как жертву, только во имя одного - чтобы он вернулся. Подобная эзотерика никогда не была ей свойственна и тот факт, что в последнее время она стала рассматривать такой подход как нечто имеющее смысл, уже указывало на медленно исчезновение прежней уверенной в себе Анны, которая рациональное ставила впереди всех и вся.
В конце концов главная ценность сейчас покоилась внутри нее. Это сокровище стоило всех лишений.
Доктор заявился через несколько минут после окончания неприятного разговора в библиотеке. Генри встретил его и рассказал ситуацию в нескольких словах. Верный своему врачебному долгу Берклат настоял на том, чтобы осмотреть Анну, но когда они вдвоем поднялись к ней в комнату, то обнаружили ее мирно спящей.
От облегчения у Генри поднялось давление.
На ресторан наложили штраф в размере двадцати тысяч фунтов и лишили лицензии на деятельность на три года. Кейт лично собрала весь персонал и сообщила неутешительные новости. Люди молча выслушали и тихо разбрелись по домам. Бен расщедрился на небольшое выходное пособие каждому работнику ресторана из своего собственного кармана. Генри взял на себя оплату штрафа.
Солнце редко баловало своим появлением в те дни, но в день когда входную дверь «Бруно» заколачивали фанерой оно ярко освещало происходящее, словно не давая утаить столь грандиозное событие. На улице собралась небольшая толпа зевак. Кейт обратила внимание, что среди прочих здесь был Бэзил и миссис Бигль.
И если первый стоял мрачнее тучи, то старушка в окружении двух подруг тихо, но энергично обсуждала происходящее.
- Нарушение каких-то норм, вроде так я слышала, - авторитетно заявила миссис Бигль, придерживая маленькую фетровую шляпу не первой молодости, которую так и норовил сорвать ветер. - Кишечную палочку нашли.
- А я слышала, что сибирскую язву. Что же она совсем ресторан запустила? - то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала одна из собеседниц.
- Да все пошло наперекосяк, когда появился этот мошенник, от которого Анна забеременела. Еще тогда я поняла, что девочка пляшет под его дудку, забывая обо всех, кто был рядом с ней: с родителями перессорилась и так раньше была как ерш, все сама, сама...
Миссис Бигль вздохнула, и кумушки осуждающе зацокали языками.
Кейт услышала каждое слово, ее пронзила такая ярость, что понадобилось призвать на помощь всю силу воли, чтобы не наброситься на старушку с оскорблениями. Старая карга не голодала только благодаря Анне с ее безотказностью.
Рассчитывать на благодарность, оказалось глупо, как и на воспитание, которое всплывает на первый план только при экстренных случаях, таких как вопиющий недостаток информации об уважаемых людях, попавших в компрометирующее положение, дабы выведать путем общественного порицания все грязные подробности скандала.