Страница 185 из 206
- Да, Сэмюэль. Она пошла на поправку.... Нет... Вполне можешь. Ребенку и ей ничего не угрожает.
Июнь, тем не менее порадовал теплой погодой и длительные пешие прогулки сделали свое дело. К Анне вернулся здоровый аппетит и как следствие, она стала лучше выглядеть. Все чаще и чаще семья собиралась за обедом и ужином в полном составе и не пример прошлым трапезам, над столом витало не только позвякивание столовых приборов, но и довольный смех. Не раз к семейству присоединялись Серж и Кейт.
Пересмотрев свое нынешнее положение, Анна полностью отдалась ожиданию ребенка. Она каждый день долго гуляла в имении на свежем воздухе, почти всегда ее сопровождал непоседа Оди, иногда она помогала по мере сил на кухне Элен, ездила с матерью в город за покупками и много времени проводила в библиотеке, придаваясь своему позабытому излюбленному способу убивать время - чтению.
Несколько раз в неделю звонил доктор Берклат и интересовался ее самочувствием. Сначала подобный интерес вызывал лишь недоумение, но Кларисса, вздернув подбородок, продекламировала, что это докторская этика и ничего лишнего искать среди действий Берклата не стоит. Это на словах, а на деле подобное внимание известного теперь и для нее доктора - крайне льстило.
Возвращение в родные пенаты дочери поставило перед Клариссой новую цель - еще раз доказать свою состоятельность в качестве заботливой матери. Одного только не учла миссис Версдейл - у матерей, обычно, подобные мысли и не возникают, доказывать ничего не приходится: забота о детях, любого возраста, установлена в любящих сердцах по умолчанию.
Всего один раз Клариссе удалось вывести дочь на откровенный разговор. Чтобы дочка смогла облегчить ношу того, о чем молчит. Беседа состоялась стихийно, застав Анну в врасплох. Кларисса просто зашла в библиотеку, когда Анна в очередной раз, спрятавшись от мира, который обрек ее на самое трудное, что ей давалось - ожидание и перенеслась в мир, подвластный любому слову и душевному порыву всего одного заинтересованного лица - писателя.
В какое-то мгновение пришло осознание, что мать сидит в кресле, немного в стороне от ее поля зрения и от неожиданности вздрогнула.
- Мама! Ты меня напугала!
- Извини, милая. Сижу уже здесь несколько минут, любуюсь на тебя. Знаешь, Эни, - Кларисса воспользовалась моментом и пересела к Анне на кушетку, уложив ее ноги к себе на колени. - Я всегда поражалась твоей способности сосредотачиваться.
Не слишком осложняя себя откровенными разговорами ранее, Кларисса явно озадачила Анну своим стремлением восполнить этот пробел сейчас. Поэтому вместо успокаивающего психологического эффекта мать добилась лишь того, что Анна насторожилась.
По своему обыкновению, не глядя на реакцию собеседника Кларисса продолжила.
- Дорогая, тебе здесь хорошо? В Чепкроуте? Ты стала такой такой замкнутой.
«Не более чем раньше, да и ты мама не интересовалась часто... моей жизнью», - удивилась про себя Анна, но промолчала.
- Меня тревожит, что столь серьезные испытания, которые выпали на твою долю не находят выхода..., - Кларисса замялась, подыскивая слова. - Ты держишь все в себе. Я ведь все понимаю, дочка. Чтобы там не думали отец с дедом - я вижу, что ты испытываешь крайне сильные чувства к Дэ....э-э-э... Маркусу. Я не хочу тебе лишний раз пересказывать их мнение о его порядочности. И эта беда с рестораном...
«А то оно у тебя другое, мама», - с укоризной пронеслась мысль у Анны.
- Но произошедшее не исправить...
- Я и не хочу, - с комом в горле ответила дочь и опустила глаза.
- Да-да! Это я и хочу сказать, я поддерживаю тебя, это очень смело и мужественно для женщины, отказаться от мнений общественности и полностью положиться на слепое доверие к практически чужому человеку. К сожалению, я не сказала бы, что поступила бы так же, но речь не обо мне. Вообще, все наши мнения не имеют никакой ценности и мало чем тебе помогут, дорогая. Ты только знай, что можешь доверить мне все, даже то, что обычно я осуждала и не принимала.
- Спасибо, мама..., - вместо облегчения, на Анну накатило безразличие и желание в дальнейшем соприкасаться с окружением, как можно более поверхностно. Чувство разделенных переживаний приходит не посредством душевных разговоров, осознание его просто напутает в один прекрасный момент.
Понимая, что дочь не настроена на откровенный разговор, Кларисса поцеловала дочь в щеку, вздохнула и оставила ее наедине с миром, в котором все было расставлено по полочкам. Не зря Анна любила библиотеку с ее стройными рядами упорядоченных знаний и возможностей забыть на какое-то время о своей далекости от подобного идеала.
Девушка погладила живот, малыш стих на несколько минут, чтобы снова толкнуться, словно пытаясь достучаться до сердца родной матери.
В конце месяца Чепкроут готовился к ярмарке сыра в Лондоне. Бен и Генри не вылазили из сыроварни, Кларисса с чаепитий у подруг, Анна была окончательно оставлена в покое и с каждым днем все больше погружалась в тоску.
Серж предложил ей хотя бы на пару дней вернуться в ее квартиру. Эта неожиданная просьба сопровождалась взглядом с такой мольбой, что у Анны защемило сердце.
Она открыла рот, но тут же его закрыла и задумалась.
Вспомнился тот день, когда вот точно так же в Чепкроут, неожиданно приехала Кейт и с белым лицом стала нести чушь про то, что ресторан закрывают и что у Сержа случится припадок, если уже не случился. Серж сидел в машине и напоминал мертвеца.
- Это бред! - ревел Серж, тряся бумагой у носа Кейт. - Нормы не нарушались, персонал проходит медицинский осмотр два раза в год!
Он вопросительно уставился на Кейт, как-будто та могла кивнуть и противная бумажка сгорит в его руках, от собственной абсурдности.
Но Кейт лишь покачала головой и из ее глаз полились слезы.
Эти мокрые свидетели обрушившейся беды лучше всяких печатей утверждали безысходность происходящего и будто уже омывали предстоящую трагедию.