Хозяйка Бруно

Лори покраснела от удовольствия, что ее втягивают в милую авантюру и согласно, кивнула.

- Но я не выпущу Вас из дому, пока не выпьете чаю.

- Я и сам без него не уйду! - покорно усевшись за стол, Маркус с наигранным аппетитом позавтракал, и не дав мадам Сток захватиться его в тиски женского допроса, схватил теплую куртку и вышел на улицу.

Он взял такси.

- Бельгим парк двадцать семь, - Дэнвуд протянул сто евро шоферу. - Побыстрее пожалуйста.

Язык денег считается международным, а потому повторять просьбу не пришлось. Машина припарковалась у старинного здания, где раньше располагался городской суд, а теперь были офисы юридических фирм.

Парижские адвокаты творили чудеса, но все равно руки Дэнвуда были слишком связаны во Франции. Более удобного случая не представится. Он вошел внутрь и сразу попал в роскошный холл, к нему подошел маленького роста мужчина в строгом сером костюме, с не менее строгим выражением лица.

- Мистер Дэнвуд, я Паттон Футгерц.

- Гер Футгерц, - Дэнвуд пожал маленькую ладонь.- Я тороплюсь, если Вы понимаете.

Прозрачный намек на удаление всех «реверансов» из предстоящих действий еще раз подтвердил личное предположение Футгерца относительно нового клиента - очередные разборки слишком богатых людей. Услуги Футгерца были запредельно дорогими и позволить себе их могли только очень обеспеченные люди. По внешнему виду Денвуд на такого не тянул, но это только на первый взгляд. Паттон мог на свое усмотрение сам выбирать клиента и отказать любому, но в Денвуде его привлекло не только умение лаконично и жестко излагать суть дела, но и обxодиться без лишней волокиты и торгов. Конфиденциальность и чистоплотность в решении отдельных проблем сделали фирме Футгерца хорошее имя и именно за твердые гарантии клиенты платили огромные деньги.

- Желаете чай или кофе? - по пути предложил Футгерц.

- Двойной эспрессо, - от чая мадам Сток у Дэнвуда слипались глаза.

Паттон быстро отдал указания своему секретарю и подобострастно сложив руки, обратился в слух. Необходимая документация будет готова через десять дней и все указания мистера Дэнвуда, он обещал выполнить в точности с полученными инструкциями. Мужчины расстались в крайне добром расположении духа. Футгерц станет богаче, Дэнвуд - увереннее в грядущем будущем.

Вечером Анна захотела прогуляться по набережной, а мадам Сток накормила их так что дышать было трудно.

- О чем задумалась? - Маркус вышел из ванной. Он едва успел обтереться от воды, вокруг бедер было повязано полотенце.

Анна рассматривала в окно сверкающую от огней улицу.

- О том, что я не хочу отсюда уезжать, хочу, чтобы мы остались здесь навсегда, а еще..., - Анна сделала глубокий вдох. - Мне страшно.

- Вот уж новости, - рассмеялся Маркус. Он обнял Анну и провел губами по ее шее. Кожа сразу покрылась мурашками, послышался тихий вздох удовольствия. Ей захотелось вот так до конца жизни простоять, глядя на оживленную улицу, на заснеженные крыши этого пряничного города, который был словно из старых сказок, в объятиях любимого человека. Именно в этот момент она поняла, что сможет обойтись без кого угодно, только он был бы рядом.

- Тебе, Анна, сейчас будет очень легко отвлечься от этих дурных мыслей! - девушка дернулась возмущенно, но Маркус сжал ее крепче. - Тссс- с-с-с... Послушай. У тебя теперь другая забота.

Он положил ладони ей на живот и Анна затаила дыхание.

- Не смотря ни на что, ты должна родить нашего ребенка. Это все, что тебя должно интересовать. Я знаю, насколько сильно хочешь этого ты, однако, даже не представляешь, как жажду этого я,- уже в сотый раз повторил он. - Мне надо завершить все свои дела и на этот раз я не вернусь ни через месяц, ни через пол года, но я буду стараться звонить как можно чаще. Судебные разбирательства затянутся на неопределенный срок. Это нужно, чтобы поставить точку в деле с Шарлин. Я главный свидетель. Мы не будем с тобой оглядываться и бежать всю жизнь от ее злобной и грязной сущности.

Эта тема коробила сердце Анны и вызывала панику. Разум был полностью на стороне аргументов Дэнвуда, но кому нужны здравые рассуждения в амурных делах.

- В малыше ведь часть меня, так что я всегда буду рядом и это не просто слова, это нечто осязаемое, к чему можно прикоснуться, обнять. На малыша ты обрушишь все, что у тебя накопится, все, что захочешь сказать мне, всю свою любовь и заботу. Наступит день, и ты заметишь, что ни разу обо мне не вспомнила, потому что тебе будет некогда. Не смейся! Это правда! И я буду этому только рад. Это правильно! Да и твои родители не дадут скучать. Не отказывайся от их помощи. Может что-то они делают неправильно, но тебя любят до безумия. У семьи любовь слепая и понятие благого - весьма витиевато.

Анна развернулась к Маркусу лицом, в глазах застыли слезы и понимание.

- Ничего себе, у тебя предположения!? Ты давно все решил и твой отъезд просто вопрос времени? - Анна знала ответ на заданный ею вопрос и словно хотела услышать утешение, а значит - неправду.

- Это будет совсем нескоро, - последовал тихий ответ.

- Сколько? - выдавила из себя Анна.

- У нас с тобой еще есть время. К тому же... О тебе позаботится Серж. Анна! Только умоляю, живи так, будто я вот-вот вернусь, каждый раз как дверь в твой дом будет распахиваться надейся, что сейчас в нее войду я, каждый телефонный звонок, каждое письмо... Милая Анна, знай, что я вернусь к тебе рано или поздно. Это все, что я могу тебе пообещать. И вот еще что...

Маркус смахнул с глаз Анны слезы.

- А как же сына назвать?

- Даниэль, если можно. Так моего деда звали. Я мало его помню, он рано умер, когда мне еще и шести не исполнилось. Он был мне за отца.

- Красивое имя, - прошептала Анна.

Напускная веселость Маркуса не обманула Анну, он старался смотреть ей прямо в глаза, но когда отводил их - искусно подстроенная бравада тут же сменялась нечеловеческой болью.