Страница 22 из 26
— Никита, блин! Что это за дурацкие шутки? Останавливай машину!
Начинаю наносить удары по рукам и голове, но сильного результата не было. Когда он смотрел машины, чтобы выехать и ни в кого не врезаться, воспользовалась случаем и ударила со всей силы по руке.
— Ещё раз тронешь меня, киска, и мне придётся перерезать тебе горло, поняла?
— Чтобы я тебя больше не трогала, наверное, стоит отпустить, нет?
— Нет, — отвечает, выруливая на дорогу.
Хватаюсь за руль и поворачиваю в сторону обочины. Секунда, и мы въезжаем в маленький сугроб. Никита стукнулся лбом о руль и зло шипит, поворачивая голову.
Кажется, сейчас будет разбор полётов от Лыткина.
— Маленькая дрянь!
Кричит, кладя свою руку мне на шею. Глаза горят. Одна рука сдавливает горло, а вторая тянется к пуговицам, находящимся на пальто. Пытаюсь предотвратить ситуацию с раздеванием, но он лишь сильнее сдавливает горло.
Никита склоняется ниже, смотря в глаза. Хочет что-то сказать, но выжидает какого-то момента. Вторая рука, что покоится на одной из пуговиц, сделала движение, и пальто раскрылось на животе.
— Алиса, ты такая сука. Воротишь своим прекрасным личиком от меня. Не думаешь, что могу разукрасить ножечком? Оставлю пару шрамов на идеальном личике, никто же не против.
— Я против, долбаёб, — в дверях появился, никто иной, как Колганов. Схватив Лыткина за спину, он вытащил его из машины, кидая куда-то в сугробы.
Успеваю подняться с места и застегнуться, как в машину влетает Дима и выруливает из сугроба. И во мы уже мчимся вдоль незнакомой дороге.
— А теперь мы сматываемся, — смеётся Колганов. — Приедем ко мне. К тебе пока что опасно. Ты можешь поспать. Мы встанем в пробку.
***
Открыв глаза, понимаю, что нахожусь не у себя дома. Испытывала комфорт, лежа на мягком диване. Плед, в которой была завёрнута, дарил тепло, в котором нуждалась.
Нехотя поднявшись с дивана, на котором спала как минимум час, подошла к зеркалу. Шок до сих пор отражался на лице.
Комната, в которой я отдыхала, была светлой и просторной. Белый потолок, нежно-голубые стены. Белые шторы. Тёмно-коричневая мебель дополняла потрясающую картину. Мохнатый ковёр, по которому приятно ходить. Комната сделана со вкусом, чего нельзя было отрицать.
— Она там?
За дверью послышался голос Суворова, который незамедлительно зашёл в комнату. Сердце забилось быстрее, рот приоткрылся сам по себе, в горле пересохло. Щёки заалели, что говорило о невероятном смущении. Ноги стали ватными, будто сейчас упаду и не смогу встать.
— Алиса, — тихий шёпот.
Не выдерживаю и срываюсь с места, бросаясь на шею парню, который, видимо, не ожидал этого, но обнял в ответ, зарываясь в волосы, горячо дыша.
— Слава Богу, что ты в порядке, — шепчет, проводя рукой по моим волосам.
— Я испугалась, сильно испугалась, — жмурю глаза, затем резко распахиваю, понимая, что это не сон.
— С тобой всё хорошо и этого уже достаточно…
Встаю на ноги и смотрю в глаза, которые были наполнены радостью и... Спокойствием? Руки сами обвивают его талию, и прижимаюсь ухом к груди.
Артём кладёт свою руку мне на подбородок и поднимает голову. Наши губы соприкоснулись. Подняв окончательно голову вверх, руки Артёма держали меня за лицо, а я, не зная каким образом, ухватилась за его шею и прижала ближе к себе.
Его язычок ласкает мой рот, проводя по зубкам, сталкиваясь и вступая в борьбу с моим языком, который не хотел уступать. Губы сминают друг друга.
Хочу, чтобы это длилось вечно, никогда не заканчивалось. Мы прерываем поцелуй, и Артём склоняет голову, сталкиваясь с моим лбом.
— Алиса…
Он встаёт в полный рост, смотря на меня сверху вниз. Кусает губу. Сердце пробивает удары. Что же хотел сказать Суворов, но так и не сказал?
Горящими глазами смотрю на него. Жду, когда же он скажет, что хотел. В его глазах есть какое-то сомнение, он норовит сказать, но не может.
— Алиса…
Вновь проговаривает парень, а затем замолкает. За какую-то секунду сомнений в глазах не осталось. Появилась новая, совершенно необычная решительность.
— Ты мне нравишься…
Рот открывается в немом «О», и сердце, что бешено стучалось, забилось быстрее в разы. Губы неожиданно пересохли, ладошки вспотели, по спине пробежали капельки пота.
— Артём…
Шепчу, не в силах говорить в голос.
— Это взаимно…
Парень довольно улыбается, делая шаг вперёд, и тут же сжимает в своих крепких объятьях. Чувствую, что сердце Тёмы колотится, что парень напряжён, дышит через раз. Ему сложно дались эти слова.
Вся эта идиллия закончилась, когда в комнату вошёл недовольный Колганов.
— Понимаю, что у вас дела сердечные и всё остальное, но всё же, Алиса, иди попей горячий чай с вишневой булочкой, а то, наверное, проголодалась, — фыркает, прикрывая дверь.
— Алис, будь моей девушкой. Знаю, что отношения у нас будут не самые лучшие, что я ещё тот мудак, но…
— Я согласна, — отвечаю быстрее, чем он успевает продолжить фразу.
Целую парня в уголок губ и выскакиваю за дверь, шагая на кухню, где уже сидит Дима и пьёт горячий напиток.
— Ну что? Юля дала тебе второй шанс? — бормочет Суворов, делая глоток чёрного чая.
— Всё тебе скажи, — коварная улыбка.
— А знаете что! — восклицаю, поднимая палец вверх. — Завтра же сходим на прогулку вчетвером. Вот тогда-то и решите свои любовные дела, которые никак не можете решить. Если что, мы поможем, да ведь, Тёмочка?