Маленькая беда

 Артём бесился, когда Алисы долго не было. Девушка могла задержаться на практике и даже не позвонить. Суворов ни раз замечал, что девушка приходит домой за полночь, но, как ни странно, отговорки находились всегда: то она задержалась у подруги, то к маме ездила, то в кафе засиделась, делая какой-нибудь реферат. Суворова, естественно, это достало, и в один день он не выдержал.

      Стоял обычный весенний день. Конец апреля, а на дворе будто июль. Алиса возвращалась домой после посиделок с подругами в маленьком кафе под названием «Заря». Девушка любила посещать это кафе, потому что там готовили вкуснейшее кофе «Латте». Чернышевская напевала себе под нос песню, поднимаясь на лифте. Оказавшись в квартире, она понимает, что Артём либо спит, либо не пришёл с тренировки.

      — Алиса? — сонный Суворов показывается из комнаты.

      — Тёма? — улыбается. — Я д-думала, что ты спишь…

      Смешок, заставивший вздрогнуть. Алиса не просто сидела в кафе и развлекалась с подружками, она готовила Артёму подарок на день рождение, и это, как оказалось, занимало слишком много времени. Она хотела продумать всё до мелочей, поэтому уже вторую неделю зависала в кафе после практики, которая заканчивалась в три дня, и прямиком шла в кафе, чтобы там насладиться кофе и продумать праздник.

      — Если у тебя другой, — голос у парня дрожит на этом моменте. Больно, прямо в сердце. — То ты скажи. Не надо врать. Я просто отпущу и всё.

      — Что ты говоришь? У меня никого, кроме тебя, естественно.

      — А где тогда ты шляешься? — вышло грубовато, но Суворов лишь ведёт плечом и скрывается в комнате, откуда вышел. Ложится на постель, слыша, как она заходит в комнату, крадётся, и через минуту тёплая девчачья ладошка ложится на его плечо. — Убери. Руку. Иди собирай вещички, я отвезу тебя домой.

      — Что? Суворов! Ты! Ты! — Алиса вскакивает на ноги, топая. — Свинья! Я не могу поверить, что ты так просто сказал это! Неужели всё вот так закончится?

      — Я не виноват, что ты остыла ко мне.

      — Никто не остывал, идиотина! Ты самая настоящая тупица, Артём!

      — Что? — парень встаёт с постели. — Это не я свою рогатку перед всеми раздвигаю. Для приличия бы рассталась со мной, чтобы не бегать, чтобы не быть обязанной перед кем-то.

      Алиса замахивается, чтобы ударить Тёму по щеке, но парень перехватывает руку, с силой сдавив узкой запястье. Чернышевская пищит, пытаясь вырвать руку, но не получается; парень крепко держит руку девушки. Суворов смотрит в её глаза и злится. Алиса хмурится, кусает губы, пытается отвлечься, чтобы не обращать внимания на боль в руке.

      — Когда я прихожу домой, то хочу видеть, как моя, чёрт побери, девушка готовит обед или ужин, но никак не хочу того, чтобы она возвращалась домой в двенадцатом часу ночи. Прости, но мне кажется, что тут всё очевидно. Ты нашла себе другого, который, наверное, трахает твою узкую дырку получше, чем я. Правда?

      — Ты мерзкий, Суворов! — шипит Чернышевская. — Мы много раз говорили на эту тему! Мне никто, кроме тебя, не нужен, понимаешь? Ты тот, кто мне действительно дорог. Я ни к кому такого не чувствовала, а ты топчешь мои чувства своими этими словами. Вижу, что ты еле сдерживаешься, чтобы не выплюнуть в лицо это противное «шлюха». Я. Не. Такая! — и девчонка вырывает руку, чувствуя, как по щекам бегут слёзы. Быстро, молниеносно, почти незаметно.

      — Тогда где ты пропадаешь? — усмешка. — В кафе? О, и что ты там делаешь? Пьёшь кофе аж восемь часов? Твоя практика заканчивается в три, но приходишь ты в одиннадцать или даже позже.

      — Правда, я сижу в кафе и пью кофе.

      Суворов хватает девушку за волосы и впечатывает хрупкое тельце в стенку. Девчонка ударяется щекой, вскрикнув. Боль, естественно, сильная и невыносимая, но она терпит, потому что любит, потому что нуждается в нём, потому что хочет, чтобы он не выкинул её из дома. Алиса сжимает кулачки, принимая удар на себя. Кажется, ей сильно достанется. Артём сильнее хватается за копну волосы и оттягивает лицо от стены, склоняется и шепчет:

      — Скажи, где ты шляешься, и всё закончится. Я отпущу тебя, обещаю.

      — Тёма, я нигде не шляюсь! — хрипит. — Правда.

      Артём, естественно, не верит, поэтому дёргает за волосы, смотря, как она шипит от боли, обнажая белые зубки. Суворов склоняется над её шеей, облизывает бьющуюся венку и отстраняется. Алиса выдыхает, прикрывая глаза.

      Он хочет её.

      Сейчас.

      Ему резко становится плевать, что она, возможно, с кем-то спит.

      Суворов чувствует, как девушка оттопыривает задницу, практически вжимаясь в его пах. Он делает движение бёдрами вперёд, вжимаясь в неё. Она выдыхает, пытаясь сильнее вжаться в стоящий член парня. Артём хватает запястье рук, поднимает над головой Чернышевской и удерживает их одной рукой. Другую же руку, опускает на плоский живот, задирая футболку.

      Артём целует шею девушки, кусая её, оставляя следы от зубов. Сминает рукой груди. Шепчет какой-то бред, слушая, как та еле слышно стонет, выгибается, шумно выдыхает и просит: «Ещё». Суворов стаскивает с Алисы футболку, расстегивает джинсы, начинает снимать их, целуя упругие ягодицы. Избавляется от нижнего белья, целуя в шею.

      Он ещё ни разу за этот вечер не поцеловал её в губы.

      Тёма толкает девушку на кровать, как куклу. Алису переворачивают на спину и подтягивают к изголовью кровати. Ей затуманенные глаза говорят за себя — Чернышевской нужна долбанная разрядка. Суворов обводит языком пупок, спускаясь ниже. Алиса выгибается, когда горячий язык остановливается на клиторе. Стонет, зарываясь пальчиками в его голову. Артём начал ласкать её. Надавливает языком, впивается губами, пытаясь высосать все соки. Язык проходится по розоватым складочкам, Чернышевская резко прогибается в спине, впиваясь пальцами в голову парня и притягивая ближе.

      Суворов ведёт языком по телу, пока та приходит в себя. Оставляет пару следов от зубов на рёбрах, пытаясь что-то доказать и себе, и дрожащей от пережитого оргазма Алисе. Обводит языком вокруг твёрдого соска, засосав его в рот, пару раз прикусив не больно, но чувствительно, и окончательно поднимается вверх, нависая над девушкой, как гроза среди ясного неба. Алиса моргает пару раз, обводит руки вокруг мощной шеи и притягивает к себе. В сантиметре от его губ шепчет:

      — Я люблю тебя.

      Тёма целует её; сразу же с напором, страстью и бешеным желанием. Суворов врывается в её рот своим скользким и шаловливым языком. Алиса всасывает его, прикусывает, подстраивается под ритм Артёма. Скулы свело, но они продолжают целоваться. Чернышевская смещает его губы в сторону, чувствуя, как они начинают спускаться ниже, по шее вниз.

      Резкий толчок в горячее тело. Полувыдох, полустон. Суворову всегда нравилось, как её горячие стенки принимают его в себя; Алиса до невозможности узкая, пусть и занимаются любовью уже давным-давно. Она сжимает его член в себе, целуя Артёма в губы. Стон на двоих. Медленное раскачивание, чтобы потом нещадно вбиваться в неё, толкая к вершине наслаждения.

      — Прошу, сильнее, — едва не плачет.

      Суворов повинуется и сильнее вколачивается в податливое тело. Алиса ненасытна, ей нравится чувствовать, как твёрдый член парня проникает в неё, как заполняет до донышка, как заставляет стонать и выгибаться, и плакать, потому что это, чёрт возьми, приятно. Артёму нравится натягивать девчонку на себя, видеть, как она изнемогает, как пытается сильнее насадиться, но останавливает, потому что хочет растянуть этот момент как можно дольше.

      Брюнет меняет позу проникновения, закинув одну ногу себе на плечо. Алиса выгибается, выдыхает, сжимается. Парень переплетает их пальцы, сжимая при очередном толчке. Он целует ей губы, проникает в её горячее лоно, шепчет, да и просто наслаждается тем, что Алиса у него есть. Эта маленькая несносная девчонка.

      — Моя, — выдох в приоткрытые губы. — Моя.

      Чернышевская при очередном толчке чуть-чуть выгибается, соприкасаясь сосками с горячей грудью, кусает в плечо, заглушая вскрик. Сжимает его член в себе, добивая Артёма до той самой вершины. Он перекатывается в сторону, чтобы не раздавить девушку, прикрывает глаза, чувствуя, как Алиса устроилась на его плече.

      Они тяжело дышат, приходя в себя.

      — Артём, — Алиса начинает первая. — Я… Я непросто так задерживалась в кафе.

      — Давай не сейчас?

      — Нет, сейчас! — настойчиво. — Я задерживалась, потому что готовлю тебе сюрприз. У тебя скоро день рождение, и я подумала, что можно его справить как-нибудь весело, поэтому уже две недели засиживаюсь там. Подруги, конечно, приходят, но очень редко, потому что хочу сделать это всё сама.

      — Серьёзно? Мне же будет не пять лет, чтобы устраивать праздники, Алиса!

      — А я хочу, чтобы тебе было приятно!

      — Мне было бы приятно прийти домой и увидеть что-нибудь более съедобное, чем заварочный чай. Хочется уже поесть супчика или любой другой горячей еды, а не перекусывать пиццами. Пообещай, что завтра ты придёшь и что-нибудь приготовишь!

      — У тебя скоро день рождение! Я могу не успеть!

      — Ничего не будет, если возьмёшь выходной.

      — Боже, ты потерпеть не можешь?

      — Нет!

      — Вредный.

      — Знаю, — треплет по голове Алису, улыбаясь.

      И, кажется, что всё вернулось, как было прежде.