Страница 18 из 216
Спустя полчаса рука Нуаркха окончательно затекла, а Паартак, наконец, подал признаки жизни, отличные от похрюкивающего сопения. Веки медленно поднялись, обнажая красные, даже по меркам пепельных, глаза. Несколько минут он лениво водил зрачками, не понимая где находится. Нуаркх ткнул караванщика ледяным посохом в лоб, Паартак громко хмыкнул:
‑ Кхм… Хуф… кажется, я почти разглядел красный плащ этого Хаэкран’Каэт!
Нуаркх мгновенно придумал язвительный ответ, и принялся натягивать маску – переводчик. Но, прежде чем он оживил маску подходящей слезинкой, раздался хрипящий хохот Паартака:
‑ Со всеми этими камушками ты просто ходячий стереотип!
‑ Сказал жирный Саантирский караванщик с “каменной кожей” – благодаря маске, щелчки Нуаркха обернулись монотонной и гнусавой речью на общем языке.
‑ И то верно… хах… как далеко мы от Саантира? – хрюкнув, спросил Паартак и вытер лицо грязным платком.
‑ Город появился минут сорок назад, –Нуаркх не видел других ориентиров.
‑ Хм… Еще не подъехали к бастионам Внешнего Кольца? – караванщик выронил платок из тучных непослушных пальцев.
‑ Пока не вижу никаких бастионов, – признался Нуаркх и пристально обвел взглядом однообразную пустыню, а также отвесные скалы, изъеденные провалами штолен. Далеко не сразу он разглядел дюжину коренастых башен с вертикальными разрезами бойниц, – до них еще минут двадцать.
‑ Песок мне в глотку! Как же медленно мы тащимся… ‑ Паартак возглавлял караван и все неустойки, связанные с задержками, придется покрывать ему, – да еще и три нападения за две недели! На оживленном пути! Хаэк’лармен торан! Последнее время все будто лишились рассудка. Мы оружия тащим больше чем товара!
Ответственность за два нападения несли обнищавшие рудокопы и дезертиры, отчаявшиеся прокормиться честным заработком. В пути к каравану присоединились останки другой группы, которую стычки обескровили и лишили сил продолжать в одиночку. Попадались и смердящие останки, брошенные посреди центрального торгового маршрута. Еще больше тел песок жадно поглотил. Нуаркх избежал подобной участи лишь благодаря опыту Паартаку, хотя зверерожденные все же задели сухожилие на правой ноге Нуаркха костяными ятаганами и оставили воспалившуюся рану между ключичными пластинами.
‑ Война близко, я уже слышу вой Галафейских труб и клекот Аркефальских Хоаксов! – Не переставал сетовать Паартак, и кровавая история Хинарина вторила его словам. Даже появление Перекрестка между Мирами, положившее начало четвертой эре, не смогло изменить привычного хода вещей. Синитские лекарственные травы и янтарь были не съедобнее песка, а обсидиан и кости не годились на гвозди для летающих кораблей.
‑ С обеих сторон полно тех, у кого уже чешутся кулаки, – брезгливо прищурился Нуаркх.
‑ Не представляешь сколько… жалкие Хаэкран’Каэт… – тихо прохрипел Паартак. Следующую пару минут он молчал, полностью сосредоточившись на стремлении не потерять сознание.
Головы караванщиков и перегруженные ходоки не помешали Нуаркху одним из первых разглядеть облако точек, поднявшееся над переплетенными пиками скал в полутора километрах слева.
‑ К нам приближаются со стороны западных скал…. Похоже, клекот тебе не мерещился. Их полсотни не меньше, – буднично сообщил Нуаркх, не поднимая взгляда на тучного пепельного. Головы повернулись в сторону, указанную тоннельником, и караванщиков сковало оцепенение. Густо-фиолетовое солнце придавало яркое свечение облакам за спинами Хоаксов, но четырехкрылые силуэты хищников узнавались без труда.
‑ Этого не может быть. Неужели война и правда… – Обескураженно прохрипел один из караванщиков, слова застряли в задрожавшем горле, алебарда выскользнула из вспотевшей ладони. Раздался грохот раскалывающихся коробок, которые небрежно скидывали с ходока:
‑ Кочевников или даже Зверерожденных, вы видели, я готов отогнать, но на этот шкатаак я не подписывался! – оправдался сутулый охранник, забираясь в седло, – извини, Паартак! Прошлой войны мне на всю жизнь хватит.
‑ Беги, Хаэкран’Каэт, и твой труп найдут с арбалетным болтом между лопаток! – разгневанно прохрипел бывший страж, отмахиваясь от дезертира, ‑ с шестью аркбаллистами мы отгоним этих жалких акрати!
‑ Ума лишился?! Сотню небесных всадников не отгонит все Внешнее Кольцо! – испуганно возразили из толпы.
‑ Это не небесные всадники. На Хоаксах брони нет, – не согласился прищурившийся Нуаркх.
‑ Даже одноглазая костяшка все видит, а вы наложили в штаны! Небесные всадники не идут в авангарде, они истребляют дирижабли и прикрывают дредноуты! – пророкотал Паартак, пенящаяся слюна слетал с глубоко потрескавшихся губ, ‑ вас обманули, словно полоумных Грязерожденных, которые сидят на грибах и собственной моче! Они разделятся на клинья по шесть тварей. Несчастные Хаэкран’Каэт, выбравшие нас, подавятся зазубренными болтами!
‑ Развернуть аркбаллисты! Лаарак, Хаэкран’Каэт! Дюжина метров слева от каравана! Остальным сидеть под “подарками”! Не разбегаться! – прогремел поставленный ор Паартака, приводя оцепеневшую толпу в движение. Погонщики остальных двух Нар’Катиров подхватили зычные команды, – оставить на ходоках только самый ценный товар, остальное сбросить! Как начнем стрелять, галопом к Саантиру! Шевелитесь! Лаарак!
Давка под Нар’Катирами снова усилилась, ходоки низко и тревожно зарычали, а воздух загудел от какофонии голосов. Паартак окончательно запутался в сетке, чувства караванщика туманила лихорадка. Раненые, напуганные своей беспомощностью, норовили ненароком задавить барахтающегося стража. Не придумав ничего лучше, Нуаркх со свистом выхватил трофейный змеиный клинок, и рассек сетку правее бывшего стража. Когда тонкий разрез начал стремительно расширяться, Нуаркх осознал, что даже если тучный страж переживет падение, то лапы взволнованных ходоков не дадут ему подняться. Не оставив себе выбора, тоннельник громко выругался и поднырнул под караванщика. Сквозь царящий вокруг гомон он отчетливо расслышал, как щелкнули пластины на спине. Мускулы застыли в болезненном спазме, а нога и шея вновь почувствовали удары костяных ятаганов. Вместе с Паартаком он рухнул и выронил изогнутый клинок, чтобы схватится за луку седла и вздернуть их обоих на ноги. Перед тем как меч втоптали в песок, он сверкнул на прощанье яркими сиреневыми бликами.