Пепельная столица

‑ В 63 году Ноари разрушил Башню Сина, казнил Архонта и умертвил Зверя. Без поддержки Перекрестка города быстро вернулись в кабалу чащи. Поселенцы бежали или закончили в зубах мракозверей. Большинство синитов впали в дикость и разбрелись на небольшие общины. – Перечислил Нуаркх, молча жестикулируя. Поток его сознания резко сплелся в яркое изображение Урбской долгоножки.

– Кстати о тех, кому не выжить без поддержки и заботы. – Вспомнил тоннельник и стелющейся походкой подобрался к мешкам с многочисленным скарбом. Покопавшись среди баснословно дорогого снаряжения, он достал многослойный мешок. Крупное оранжевое яйцо, украшенное черной кляксой, покинуло объятия мягкой кожи и опустилось на стол.

– Решил поддаться на уговоры и взял под опеку щенка Долгоножки. Обременительно, но может принести большую пользу. Ситуация точь в точь как с тобой, Хенши. – Съязвил Нуаркх и обложил яйцо сухими тряпками. В лоскуты цветастой ткани он вложил россыпь заполненных Слез. Один мерцающий рыжевато-желтый камень он протянул ловчему.

– От Теней переговорами не отделаться. – Добавил тоннельник, указывая на запечатанный Нар’Охай. Древний страж кратко кивнул, кристалл стремительно потускнел, а за переплетенными ребрами блеснула янтарная вспышка.

‑ Теперь можно вернуться к истории. – Продолжил Нуаркх, развалившись на кресле и приобняв бутылку. – Хинаринскую торговую компанию не волновали поселенцы, но поток Синских деликатесов и шкур должен был возобновиться. Пока Пять Копий гонялись за Тираном, Калрингер должен был создать новую Башню и восстановить былой порядок.

‑ Согласно книге, Синглинг явился в город Каруати, на границе Миров, освободил жителей от скверны и поверг Зверя. – Вклинился хор Аргийцев, вежливо улучив подходящую паузу.  ‑ При чем здесь Башня и Калрингер?

‑ Вы знакомы с другими литературными произведениями Синитов? Их письменности еще не ушла от шаманских, сакральных корней. Они не способны отойти от метафор на тему Сина и его аватаров. ‑ Поделился Нуаркх, имея довольно надменный вид. – Все события на Сине они приписывают воле Создателя. Не важно, что было на самом деле, в летописях останется бред про тонконогого Отца-Мать.

‑ Проповеди Оорлинга – Говорившего ‑ с ‑ Сином действительно весьма запутанны. – Задумчиво согласились некоторые Аргийцы, другие зашлись шелестящими смешками.

‑ Это не удивительно, учитывая какие растения он использовал для входа в транс. – Дополнил тоннельник, не сдерживая подступивший свист. – Вернемся к притче.

Перед мысленным взором Нуаркха возникла отдаленная панорама Каруати – древа, сверкавшего многочисленными очагами Синитских жилищ. Оно росло из хвоста Пожирателя Леса, который пронизывал Мир, нес имя Кару и был прекрасным кандидатом на роль Зверя новой Башни Сина. Перекресток начинался у основания древа, и город страдал от его близости. Золотистая кора чернела миазмами бесформенных наростов, глубоко вонзивших пульсирующие отростки. Плоть Пожирателя раздулась, раскалывая сочную древесину и извергаясь рыхлыми опухолями. Ветви на глазах закручивались, по янтарной листве мигрировали черные и темно-синие проплешины. Плодородную почву, взрытую могучими корнями, пересекали глубокие трещины, извергавшие пену Аргийских приливов. Еще глубже на Перекрестке клочки леса, ощетинившиеся выгнутыми деревьями, отрывались от Сина и перемешивались с парящими Аллодами, которые венчали забытые руины. Среди вращающихся островов струились потоки Арга, несущие дрейфующие скалы и глубоководных левиафанов. Пустыни пепельного Хинарина Перекресток обратил в клубящиеся песчаные бури, в глубине которых скользило Обсидиановое тело Неконечного Урба и плавали четыре светила. Пурпурные облака Хинарина и колючие созвездия Урба кружили над Каруати, загораживая жемчужные небеса.

‑ Башня могла упорядочить пространство, вернуть Каруати покой и процветание. Многие местные ждали помощи Хинаринской торговой кампании, но верховный шаман отвергал титул Архонта и не желал терпеть власть другого Ткача. Синиты, удостоенные Искусством, часто слышат “голоса вещей”, и в ухо правителя Каруати шептал Перекресток. Попытки вернуть ему трезвый разум были заведомо провальными. – Добавил Нуаркх и достал со дна памяти новый образ.

Подобрав гудящие ноги и сложив на колени обсидиановую алебарду, Нуаркх сидел под полупрозрачным куполом, который не позволял ливню обрушиваться на продрогшие плечи. Напротив тоннельника коптил зеленоватый костер. За клубами едкого дыма возвышался силуэт Ренмайера Калрингера. Могучий Лим’нейвен поглощен вереницей мрачных дум, под потускневшими глазами разлились черные синяки, а тонкие губы недовольно поджаты.

‑ Они хотят, чтобы я прикончил правителя Каруати. – Массируя морщинистые виски, устало прошептал Лим’нейвен.

‑ Ты ожидал от Хинаринцев другой просьбы? – Ехидно переспросил тоннельник на родном языке, прижимая шерстяное одеяло к дрожащей груди.

‑ Я не желаю подчиняться. – Продолжил Лим’нейвен, медленно переводя взгляд с эфеса огромного фальшиона на мозолистые ладони, усыпанные комками влажной грязи. ‑ У меня есть год - полтора чтобы сотворить Башню. После они отправят психопата Ларакада. Он испепелит местных с большим удовольствием.

‑ С верховным Шаманом придется разобраться. Он слишком долго прислушивался к шепоту Перекрестка, его не вернуть. – Напомнил Нуаркх.